Биржа запахов

Любознательный Обыватель подошёл к помещению, на фасаде которого висела вывеска с необычным на взгляд Обывателя  названием: «Биржа запахов».

Он пришёл к началу рабочего дня заведения. Войдя, он был удивлён: биржа работала, жизнь кипела и издавала самые разные запахи. И, подобно музыке, на бирже было место гармонии и какофонии… запахов. Порой они манили, как запах свежей дыни или мяты, порой отталкивали, как жасмин.

По правой руке мужчины находились стойки, над которыми возвышалась вывеска: «Фьючерсы». По левой же руке находились те же ряды стоек, но над ними висела другая вывеска, гласящая «Неликвиды». Биржа торговала прошлым и будущим. Лишь сами торги были её настоящим.

Пытаясь разглядеть, что же продают и покупают брокеры и дилеры биржи, Любознательный Обыватель оказался в недоумении: на стойках с названиями компаний, торгующих запахами, стояли пустые баночки, напоминавшие по виду и размеру баночки с детским питанием, и лежали кипы бумаг. То справа, то слева доносились голоса: «Продаю 20 банановых!», «Покупаю 30 апельсиновых!», «Продаю, продаю!», «Покупаю, покупаю!». В воздухе стояла смесь запахов и криков, пахнущая надеждой и отчаянием, смешанными с малиной и лавандой, кофе и мандаринами.

Количество баночек и бумаг на стойках брокеров и дилеров постоянно менялось – торги шли довольно бойко.

Взгляды и тех и других были направлены на табло, где постоянно мелькали непонятные Обывателю наборы букв и цифр.

Стоит отметить, что все торгующие на бирже обладали исключительным обонянием. Именно по этому качеству биржевые компании отбирали брокеров и дилеров. Каждый из них вслепую мог отличить запах апельсиновых фьючерсов следующего года от апельсиновых неликвидов прошлого сезона. Неликвиды продавались по бросовым ценам, но, всё же, были ходовым товаром. Они то и дело пахли надеждой или отчаянием, в зависимости от ходов торгов.

То же было и с фьючерсами, ведь биржевые манипуляции и спекуляции, являющиеся основой этой отрасли, могли с лёгкостью, за долю секунды, обанкротить или обогатить продавцов или покупателей. Выигрывали те, кто обладал лучшим чутьём, отменным обонянием.

Несмотря на то, что биржа ничем не отличалась от рынка – по виду и атмосфере, царившей в этом месте – в этой гармонии и какофонии звуков и запахов преобладала позитивная динамика торгов, которая, то манила, то отталкивала Любознательного Обывателя.  Торги – кровь биржи – казались то зыбкими, то незыблемыми, но они текли – то вяло, то динамично, обеспечивая циркуляцию крови этого огромного организма с его сложными механизмами, техниками продаж, манипуляциями и спекуляциями, договорённостями и их нарушениями. Там было всё и все – надежды и разочарования, победы и поражения. Там были жизнь и смерть, взлёты и падения, и у всего этого были свои запахи.

При всей непонятности, неизвестности принципов и механизмов работы биржи, Обывателю было ясно одно: биржа живёт – процветает и пахнет. Всё текло, менялось и сменялось, но, главное, не останавливалось.

Понемногу вникая в изящную грациозную логику работы биржевых механизмов, Любознательному Обывателю начинало нравиться всё увиденное и услышанное, обоняемое. Ходя меж рядов, которые тянулись, и не было им конца и края, ему не было скучно. Даже если некоторые запахи раздражали его, они тут же сменялись другими, приятными его носу.  

Немного устав от своего приключения, Обыватель направился к выходу, чтобы перекусить,  затем продолжить свои наблюдения. Как прилежный школяр или исследователь он записывал в блокнот всё новое и непонятное. Рядом с одними записями стояли вопросительные знаки, которые обозначали непонятные ему моменты, требовавшие пояснения. Рядом с другими – восклицательные, означавшие, что он понимал суть происходящего. В конечном итоге его целью было собрать мозаику из запахов и цифр, ответить на все вопросы и в красках описать всё увиденное, услышанное, прочувствованное. Ведь он грешил писательством.

Подходя к выходу, он заметил мужчину в плаще и шляпе, что очень удивило его, ведь все события этого повествования происходили в середине августа. На руках Странного Незнакомца были кожаные перчатки, глаза его скрывались за огромными солнечными очками, скрывавшими более половины лица незнакомца. Последний быстро шёл между рядами, незаметно доставая из саквояжа небольшие баночки, идентичные тем, которые стояли на столах брокеров и дилеров, на первый взгляд, ничем не отличаясь от них. В толчее и шуме, царивших на бирже, никто из торговавших и покупавших не обращал внимания на Странного Незнакомца, пока тот вытаскивал и размещал на столах свои баночки. В какой-то момент его саквояж опустел, и Незнакомец поспешил к выходу. Взгляды Странного Незнакомца и Любознательного Обывателя встретились на долю секунды. Обыватель успел разглядеть лицо Незнакомца и ужаснулся: у него не было носа. А это значит, что он не чувствовал запахов. Не мог различать их.

Неожиданно Незнакомец издал нечто похожее на ультразвук, от чего все, кто находился на месте, стали закрывать уши. В этот момент тысячи баночек, стоявших на столах, взорвались. Всё смешалось. Через мгновение биржу наполнил неведомый до того запах. Он вызвал удушье, глаза всех присутствовавших начали слезиться, люди упали наземь. Минут через десять, которых хватило Странному Незнакомцу, чтобы покинуть биржу и скрыться, все находившиеся в здании успели оправиться от потрясения. Но лишь частично. Запах из баночек Незнакомца не только поглотил все привычные запахи биржи. Он создал новый, резкий и противный запах, зловоние, которое напрочь лишило всех брокеров и дилеров обоняния. Это означало полный крах биржи.

К счастью Любознательного Обывателя, у него был насморк. Перед взрывом баночек он чихнул и достал из кармана брюк носовой платок, который спас его от ужасных последствий взрыва.

Злодей, взорвавший многочисленные бомбы на рынке, просчитался. Он был уверен, что крах биржи уничтожит запахи, и это компенсирует его комплекс, его врождённое заболевание. И все станут как он. Вернее, он станет – как все. И больше не будет уродом и изгоем.

Но Странный Незнакомец покусился лишь… на символ. На следствие, а не причину. Незнакомец не учёл тот факт, что биржа была лишь местом, где можно было купить и продать тот или иной запах, или смесь запахов. Но их выпускали не люди. Их производила сама Природа. И крах биржи – не крах Природы. Ведь убить Природу – задача, которую не осилить одному человеку.

Со временем брокеры и дилеры прошли лечение ароматерапией. Их обоняние восстановилось, а биржа снова заработала.

Эта история стала известной благодаря запискам Любознательного Обывателя. С ними можно ознакомиться в местном музее, расположенном неподалёку от биржи, которая работает и по сей день.

Из жизни...

В то утро она проснулась окрылённой. Она почувствовала себя так, как будто заново родилась. И действительно этим утром началась её новая жизнь.

Ей не терпелось познакомиться с новым миром, соседями, сверстниками и сверстницами. Больше всего ей хотелось узнать, какие наряды сегодня в моде, и придётся ли её наряд по вкусу новому обществу. 

Оставив свой дом, она отправилась навстречу новым ощущениям, вкусам и запахам, новым приключениям. Но и новым опасностям, о которых она не ведала. Да и не могла ведать, ведь родителей своих она не знала, и, по сути, была сиротой.

Но, не будем о грустном. Ведь у нашей героини всё только начинается.

А день выдался на редкость чудесный, солнечный. Вокруг всё цвело и благоухало.

Сверстницы нашей героини не сразу признали её. Всё, что их волновало, так это наряды и балы, солнечные ванны, весёлая болтовня и праздное времяпрепровождение, вдыхать ароматы цветов и питаться дарами природы. Увидев новенькую, они вдруг встали в круг, зашушукались, обсуждая её яркий наряд. Цвета его были яркими, а сам он был бархатистым на ощупь.

Её широко раскрытые глаза и на редкость длинные ресницы делали нашу героиню прелестной и завораживающей. И вот, когда спустя четверть часа шушуканье прекратилось, модницы разорвали круг, и, кто с завистью, кто с симпатией обратили свои взоры к новой соседке. Она была принята в новое общество.

Не сказав ни слова, новые подружки подхватили малышку, и вместе пустились в пляс. 
Они так долго наслаждались солнцем и теплом, лакомились дарами их местности, плясали и веселились – то у ручья, то на лесной полянке – что даже не заметили, как быстро пролетело время. Вечерело. 

Кое-кто из новых подружек начали позёвывать. Пришло время отойти ко сну, чтобы наутро с новыми силами снова пуститься в пляс, хвастаясь новыми нарядами, завлекая в танец новых подруг. Радоваться солнцу и вообще, жизни.

Все отошли ко сну.

И лишь немногие из них проснулись утром. Ведь жизнь бабочек так коротка.

Ханукка - символ инстинкта самосохранения евреев

Ханукка

Кто-то поёт в Ханукку праздничные гимны, восславляя победу Маккавеев. Кто-то уничтожает несметное количество пончиков – суфганийот. Кто-то делает и то и другое, совмещая приятное с полезным.

А я думаю. И, если честно, пытаясь понять, зачем нам это нужно, я прочёл текст Давида Эйдельмана «Ханука?! Чего ты празднуешь, дура?!». И понял. Понял, что этот текст впервые представил исторический факт по своей сути: то была резня, в которой мы резали друг друга, брат брата. Это была гражданская, братоубийственная война иудеев. События и последствия этой войны легли в основу традиции празднования Ханукки – празднования нашей победы и нашего позора. Ведь кровопролитие своих же братьев и сестёр – сомнительный повод для праздника.

Но есть у медали и вторая сторона: возможно, если бы этого кровопролития не случилось, не осталось бы больше иудеев, закончилась бы наша история – ещё до того, как нас пытался истребить Гитлер. Некому было бы передавать наши традиции и нашу веру.  Не было бы и нас. Тех, кто мы сегодня – евреи, чтущие своё еврейство, а для кого-то другого – иудеи, чтущие своё иудейство. И не было бы государства, основанного на этой кровавой традиции – празднования гражданской, братоубийственной войны – государства, в котором никто бы нас не упрекнул в том, что мы – евреи. Воистину, мы жестоковыйный народ, но именно поэтому и выжили, положив тех из нас, кого история уготовила забвение. И несём свет народам.

25.12.2016