Министерство Мыслей

В одной стране существовало интересное устройство социума. Во главе государственной системы стоял Министр Мыслей. И его Министерство было главным, в отличие от знакомых нам примеров государственного устройства в большинстве стран мира.

Все граждане этой страны только и делали, что генерировали мысли и передавали результаты своей мыслительной деятельности Министру через многочисленных сотрудников его Министерства. Те тоже мыслили день и ночь – осмысливая, переосмысливая и фильтруя мысли других. После этого они подавались на рассмотрение Министра. Одобренные им мысли направляли в Банк Мыслей. А тех, кто их генерировал, поощряли. Но, так сложилось, что поощрения не всегда доходили до адресатов, либо – не в полном объёме. Их прикарманивали служащие Министерства. В случае же неодобренных мыслей, их отец или мать получали наказание. И хотя мысль была подана не ими самими, а сотрудниками Министерства, которые «прихорашивали» полученные мысли, ответственность они возлагали на подателей мыслей.

Иногда люди исчезали.

Иногда те, кто уже не мог производить качественные мысли (критерии часто менялись и люди не всегда успевали перестраивать своё мышление), зная, что им не выдать на-гора дневную, недельную и месячную норму, замышляли недоброе в отношении своих соседей, друзей и даже близких родственников. Они заявляли на них, как инакомыслящих, даже если это не соответствовало действительности. Оклеветанные исчезали, а клеветники получали поощрение и жили лучше других. Их боялись не меньше, чем могущественных сотрудников Министерства Мыслей.

Стоит отметить, что за свою мыслительную деятельность, которая была основным занятием всех граждан этой страны, все они получали кров и питание.

Отличившиеся (чаще всего это были сотрудники Министерства и приближенные к ним и к самому Министру Мыслей) жили намного лучше, имели материальные блага, недоступные массам.

Были и те, кто настолько напрягали свой мыслительный аппарат (так называли голову в этой стране), что, в результате, попадали в дома для душевнобольных, где проводили остаток своей жизни, будучи изолированными от общества. Но и там их долго не держали, так как они были непродуктивными. А посему они переходили в ведение Министерства Тайн, которое тайным образом заботилось о том, чтобы этих людей больше никто никогда не видел. А тех, кто интересовался их судьбой, брали на карандаш. А на запрос отвечали, что это государственная тайна.

Но были и те в этой стране, кто мыслили иначе, вразрез с критериями и циркулярами Министерства Мыслей. Это были Инакомыслящие. За ними постоянно охотились сотрудники Министерства Тайн, которые втайне от всех, имели право читать мысли других. Так они выискивали Инакомыслящих, охотились за ними.

Инакомыслящие знали и понимали, что система мыслительной деятельности – была всего лишь ширмой, за которой происходили ужасные вещи. Они знали Правду. Единственную правду, которую от всех скрывали сотрудники двух Министерств. Правду хранили как тайну в Министерстве Тайн. Всех, кто хотел узнать её, наказывали. Эти люди исчезали бесследно. Те же, кому удалось избежать кары, вступали в ряды Армии Инакомыслящих. Они также исчезали, но не в результате наказания. Они просто уходили в подполье.

К слову, никто и никогда не видел Министра Мыслей, не знал, как он выглядит и что замышляет. Это была самая большая Государственная Тайна, скрывавшаяся в коридорах, кабинетах и комнатах пыток Министерства Тайн.

Время от времени Армия Инакомыслящих делала боевые вылазки и наносила удары по базам Министерства Тайн, где содержали и пытали, а затем уничтожали отцов и матерей «неодобренных мыслей» и Инакомыслящих – по приказу Министра. Кстати, и Министра Тайн никто никогда не видел в лицо.

Для того, чтобы служители Министерства не смогли прочесть их мысли, Инакомыслящие носили специальные шлемы.

Целью их войны с Системой было разоблачение и обнародование самой главной Государственной Тайны: кто на самом деле правит бал в их стране.

Однажды, хорошо спланировав боевую операцию, несмотря на потери, бойцам Армии Инакомыслящих удалось прорвать оборону обоих Министерств.

Занимаемая ими территория была огромной.

Они были взаимосвязаны между собой не только мостом, но и подвалами. Пробиваясь через всё новые заслоны, которые кольцами окружали оплот власти, горстка бойцов Армии Инакомыслящих попала в Святая святых – канцелярию Министра Мыслей. Опасаясь, что здесь их могут прочесть, они не снимали шлемы.

Открыв дверь канцелярии, один из бойцов чуть не упал – за дверью зияла огромная бездна, в которой передвигались Мысли. Они были разного цвета, запаха, размера. Это и был тот самый Банк Мыслей.

Проанализировав увиденное, Инакомыслящие получили подтверждение своей догадки, ради которого потеряли многих боевых товарищей: Министров не было. Они попросту не существовали. Таким образом, власть в государстве осуществляли… служащие Министерств. Всё лучшее, что могла создать нация, все её усилия, помыслы, мечты, все их Мысли стали достоянием армии чиновников.

Это были мысли всех граждан государства – детей и взрослых, честных граждан и стукачей, душевнобольных, живых и мёртвых. Там было несметное количество Мыслей.

Первая мысль, посетившая головы Инакомыслящих, была выпустить на свободу все Мысли. Но они туту же решили, что пока идут бои, и пока они в меньшинстве, нельзя выпустить все добрые и конструктивные мысли наружу, дабы не потерять их: сотрудники обоих Министерств могли в любой момент уничтожить Банк Мыслей.

Тем не менее, каким-то образом нужно было донести до людей Мысли Инакомыслящих, иначе их восстание могло захлебнуться в собственной крови.

В поисках решения бойцы Армии натолкнулись на большой сейф, который показался им важным. Они долго пытались взломать его, параллельно отбивая одну за другой и теряя боевых товарищей, атаки служителей Министерства Мыслей. Когда им удалось открыть его, за семью печатями они увидели капсулу. На ней была наклейка с текстом: «Совершенно секретно. Мысли Инакомыслящих». В капсуле хранились самые опасные с точки зрения власти Мысли. Это были Мысли погибших и замученных Инакомыслящих. Их было много, несмотря на размеры капсулы. Бойцы поняли, что более сильного оружия им не найти. Они разбили капсулу и открыли окно канцелярии. Мысли начали заполнять всё внешнее пространство.

Теперь они были свободными и парили над городом, залетая в каждый дом. После этого со всех домов люди повалили на площадь у Двух Министерств. Приборы для чтения Мыслей, как и головы сотрудников Министерства Тайн, носившие эти приборы, не выдержали объёма информации и начали взрываться. Те, кто успели снять шлемы, избежали жестокой участи коллег.

Бои утихли. Больше не нужно было прятаться. Подпольщики вышли на улицы. Инакомыслие восторжествовало и стало нормой в этом необычном социуме.

Сразу после этого из Банка Мыслей выпустили Мысли, хранившиеся в нём. Больше никого не заставляли мыслить по жестким критериям и циркулярам. Последние были собраны и сожжены на Главной Площади страны, переименованной в Площадь Свободы Мыслей.

Больше не нужно было доносить. Не нужно было отдавать свои Мысли, чтобы другие могли наживаться на них. Больше не нужно было прятать свои Мысли от прочтения их сотрудниками Министерства Тайн. Больше не было Тайн. А посему и Министерство было расформировано. Никто больше не исчезал – как по собственному желанию, так и по принуждению.

Теперь все Мысли стали достоянием всех граждан этой необычной страны.

А вам она не знакома?

Юрий Куклачёв о кошках, о себе, о Святой земле и вкратце о новом проекте – «Дворце кошек» – в Израиле.

Говорить с Юрием Куклачевым — словно прикоснуться к источнику света и необыкновенной жизненной энергии. Словно бы его кошки сделали его уже не культурным, а сверхкультурным, почти природным явлением. 

- Юрий Дмитриевич, а почему люди так любят кошек?

 - Ну, потому, что кошка, это единственное, мне кажется, вообще, в истории человечества маленькое существо, которое может прыгнуть к человеку в кровать и спать с ним. Они самые хитрые. Они выбирают человека, которого любят, которого полюбили, и они прыгают, но, в отличие от собак, если собачка может прибежать с улицы и грязная «плюх» плюхнуться в кровать, и вся псинкой воняет, кошка же, прежде чем влезть она себя облизывает, всё это чтоб запаха не было. Кошка ляжет и прижмётся. Самое интересное, что кошка — терапевт. Она прижимается к больному месту.

У моего сына Димы разработана программа, какие кошки лечат, какими лечебными свойствами обладают. Британцы, они, для сердечников хороши. Прижимаются к сердцу, пускают «фрррр» вот это своё. А, например, разновидность персов, те снимают давление. Вот тоже они «фрррр» пускают. Они ложатся где-то в области шеи.

Понимаете, кошки снимают головную боль. Короткошерстные кошки. Она прямо может лечь. Вот там вот, которая Дуська бегает вот, короткошерстная, она может головную боль снять. Представляете? Притом они, когда они ещё и подключают иглотерапию, коготочками вот так вот делают. Это очень интересно.

Притом, кошка спасла человечество. Мы бы все с голоду умерли. Крысы, мыши – как с ними бороться? Почему в Зимнем дворце  15 км коммуникаций – 15 км, кто может охранять? Только кошки. И притом, кошки для охраны — не надо ничего.

Мало этого, они очень чувствительные. Собака тоже, хорошо всё, но собака побежала, хвостиком повиляла, раз – бряк, и спит. Кошка, ты пришёл, она смотрит, в каком папа пришёл настроении. Она видит, что у тебя, может быть стресс, кто-то обидел, она сразу не будет как собака «гэээээ», она «что ты, папочка, ну что ты?». Она подойдёт и погладит.

- Вы описываете кошку как умную и кокетливую даму.

Кошка она из любого мужчины, даже из любого импотента, если возьмется, сделает настоящего мужчину. Потому, что она правильно подходит. Понимаете, подходит правильно.

У нас бывает, что женщины ведут себя так: «Ну, ты, давай, это всё! Ну, это! Я…!»

- А кошка?

Эта, нет. Она никогда так себя не ведёт. Она так «фррр, фррр». И то же самое – возбуждает. И уже всё, уже готов! И вот, как будто у тебя всё открылось. И священный стал. Понимаете, они особые существа. Женщины у них должны учиться. Вот, именно умению, так сказать, подойти к мужчине. Понимаете, взглянуть. Смотрят они так и так. Кокетливо. Это, вообще, вот такие озорницы.

- В чём секреты мастерства Куклачёва?

 - Секрет очень простой: я использую условный и безусловный рефлекс. Нужно внимание и наблюдательность.

- И что вы делаете?

– Я наблюдаю за кошкой и нахожу у неё, что в ней заложено в безусловный рефлекс. У каждой кошки – своё. Одни любят только спать. Другие – активные – бегают. У третьих – какая-то своя особенность. Притом, подключаю игру: беру фантик или мышку делаю. Они на мышку хорошо реагируют. А лучше всего – все кошки – на пёрышко. Пёрышки так вместе собрать, связать их. Как птичку. И уже та, которая не хочет играть, а птичку хочет сожрать. Инстинкт. Действенный инстинкт. Я за счёт игры возбуждаю у них инстинкт. Или мышку, или птичку. Здесь это срабатывает 100%. И наблюдаю, что ей нравится. Притом особенность такая – больше минуты играть с кошкой нельзя. Играть больше – они утомляются, всё. Кошка развивает скорость 60 км в час, но на короткие дистанции. Собаку увидела и вжик – на дерево.

- 60 км в час?!

- Но короткая дистанция. Долго она бежать не может, понимаете. А вот на короткие дистанции – они феномены.  Так вот, мой принцип – я нахожу то безусловное, что в этой кошке заложено, и это делаю условным. И всё. Цирки начали пробовать кошек дрессировать. На голод. Как пожрать не дают, та бедная за кусочек мяса, ну прыгнула два-три раза. 3 года проходят, они помирают. «Что такое? - Подыхает кошка».

- Юрий Дмитриевич, а у Вас сколько кошки живут?

– 25 лет.

- А почему?

Я говорю, ребята, я их люблю. Не нужно никакого голода. Это же глупость! У кошки так желудок устроен, что если она голодает, у неё начинаются болезни. Они очень быстро уходят из жизни. Поэтому надо их кормить, чтобы у них всё было хорошо. Нельзя иначе. А вот условный-безусловный рефлекс даёт что: если я фиксирую безусловное – условным делаю.

- Разные кошки реагируют по-разному?

- Каждая кошка на свой звук реагирует. На этот звук я фиксирую. Фиксирую рефлекс. Я свистнул, она, раз, и всё – исполняет. Кошка на передних лапках. Это из ста кошек – одна!

- У каждой кошки свое строение тела?

-  Кабаеву видели, как она ногу поднимает? Мы с Вами так не сможем. У нас тоже – ноги, руки и всё. Но мы так не можем. У нас строение тела не то. Там так суставы устроены. И я нахожу у всех кошек их способности. Вот так она стоит, прямая, и всё – как палка! И даже ей удобнее, когда втягивается,  так стоять. Берёшь другую, она за палец кусает. Типа, всё, не нравится. Ну, не нравится, так не нравится. А если ты нашел как – она стоит. И ничего делать не нужно, понимаете. Это поиск! Наблюдать надо. Приходишь домой, кошки нет. Где она, ёлки-палки?! Смотришь, а она в кастрюле спит.

- Ну-ка, выходи отсюда!

Я её из кастрюли, а она опять в кастрюлю. Всё, стоп. Басня «Кот и повар». Я просто беру эти безусловные вещи, которые ей нравятся, и делаю из них сюжеты. Очень много сидячих кошек. Сидят. Ну и хорошо! Она у меня сидит и летает на Луне – сидя. Она у меня сидит – и в машине ездит. На лошадке. Она сидит! На пароходе. На вертолёте летает. Вот в стольких разных вариантах, но она сидит!

Другая только стоит. Поставил – стоит. Понимаете, вот так вот. И на этом я строю сюжеты свои. Вот в этом оно всё получается.

Есть качающаяся кошка. Она стоит, раз, качнулась, я её поймал. И палка падающая. Я нахожу трюки, и именно сюжеты.

- Как получилось, что из всех дрессировщиков кошек Вы, так сказать, один – незаменимый.

- Потому, что я них никого не похож. Я не дрессирую, я играю с ними. И всё. Вот и вся моя система.

- Чего бы Вы хотели добиться на Святой Земле?

 - Святая Земля – я ж православный, для меня это священно. Понимаете, я, когда получаю этот Священный огонь. Это ж не просто фокус-покус. Это ж не просто там что-то придумали, хитрость какую-то делают. Это, как мне говорила экскурсовод, она учёная, Фельдман Марина, Священный огонь – то, что сейчас над Гробом Господним приходит, был у Авраама и Ицхака. На том месте лобном приходил Священный огонь, и раз в год – почему свечи эти зажигают – ведь от этого пошло.

Я вот хожу по Иерусалиму, башня Давида. Я же читал молитвы Давида постоянно. «Теилим» их называют, псалмы. После того. Когда я там получил Священный огонь, я начал их читать. Ко мне пришло какое-то…

Озарение?

 - Прошло через меня. Я, когда получил, умылся, огонь, такая благодать прошла. Я никогда не писал книг. Никогда. Я сел и написал первую книгу. И тут же у меня появилась идея насчёт второй. Написал. Можно написать, и они будут лежать в столе. Пока здесь жили мы, я вторую уже начал писать. Приезжаю в Москву, и мои книги берёт это издательство «Мнемозина» - и как учебники. Но чтоб издать их, как учебники, она мне говорит: «Юрий Дмитриевич, нужно с вопросами».

Ну, дала мне вопросы. Я тут же переписал, как им надо. Картинки должны быть – Катя – художник, нарисовала картины. Вызывают на экспертный совет учёных. Я защищаю. Выясняется, что книга становится учебником. Десять моих книг-учебников вошли в школьную программу. Как учебное пособие к уроку «Окружающий мир».

- Что Вы хотите сделать в Израиле?

  - Мы заняты строительством «Дворца кошки» в Ашкелоне. Мне-то 70. Я говорю инициаторам: вы, ребята, молодые, вам жить дальше. Давайте вы. Потому, что я уже театр почти Диме передал. Я так, стараюсь. Говорю: «Сынок, ты давай, своими мозгами шевели. Всё сделай. А Катя здесь бы с удовольствием с Володей бы жили. Если будет этот самый дворец, они здесь будут Вам и танцевать, и студию будут иметь и всё».

- Каким Вы его видите? 

 - Нельзя делать самопал. Оно не пройдёт. Не будет тогда аттракции. Нужно делать солидно. Тогда это будет стопроцентный эффект. Это не надо делать закрытым помещением. Чтобы запахов не было. Пусть проветривается всё. Кошки должны жить на свободе. Их должно быть много… Найдите в Интернете «Остров кошек». Японский остров кошек. Вы увидите там фотографии этих кошек. И вам захочется оказаться среди них. Там прямо куча кошек. Там 20 тысяч кошек.

20 мая 2016 года, Ашкелон. 

Ненависть

На протяжении всей своей сознательной жизни он ненавидел людей низкого роста. Он ненавидел их потому, что они казались ему изгоями в мире людей нормального роста. Он видел, как их недолюбливают, ущемляют, ограничивают в выборе профессий, которыми могли заниматься только люди нормального роста и высокие представители мира людей.

Он видел, как людям низкого роста приходится доказывать, что они нормальные. Это был поистине титанический труд: зачастую им приходилось компенсировать недостаток роста неординарными умственными способностями, лидерскими качествами, ораторским мастерством – тем, у кого они были. Но даже когда они добивались успеха на различных поприщах, их продолжали ненавидеть за то, что они – низкорослые – добились того, чего не смогли добиться другие. Нормальные.

И он так же, как и все, ненавидел их. Он ненавидел их за то, что их не любили женщины, которые отдавали предпочтение высоким и статными. А если женщины и подпускали к себе низкорослых мужчин, чаще всего это были карлики. И хоть им позволяли, практически, всё – лишь потому, что, это были карлики. Они были шутами. С ними обращались снисходительно, но также и жестоко наказывали – с поводом и без. За это он ненавидел их.

Он считал людей низкого роста неполноценными. И даже не считал их людьми. Он считал, что это болезнь, генетический дефект. Считал, что, обладая таким дефектом, они не имеют права на жизнь. Считая их уродами, он был убеждён, что лучше бы они не рождались на свет, дабы не создавать дисгармонию в мире людей.

Он наблюдал за ними вблизи и издалека и каждый раз приходил всё к тем же выводам. И выводы эти не радовали его, ибо он не находил решений "проблемы низкорослых" людей. И за это он ненавидел себя. Как и их – низкорослых, создавших эту "проблему". За то, что они посмели появиться на свет. За то, что они существуют. За то, что неистребимы.

Но больше этого он ненавидел себя по другой причине. Он был карликом и именно поэтому ненавидел себе подобных. Он бы хотел, но не мог изменить себя. Он оспаривал решение природы (взывая к некой, понятной лишь ему справедливости), но не в силах был противостоять ему. Он не мог принять себя таким, каким был рождён. За это он ненавидел себя.

А ещё, он ненавидел великанов. Лишь потому, что знал, что никогда не станет таким, как они – высоким, сильным, способным на всё.

Он был способен лишь ненавидеть. Себя. Себе подобных. И всех остальных. Даже тех, кто вовсе не догадывался о его существовании. 

Гениальная закономерность?!

Эрих Мариевич Ремарк, Амадей Мариевич Моцарт, Иисус Мариевич Христос...

Гениальная закономерность?!

Коллекционер

С раннего детства отец учил сына наблюдательности. Он учил его смотреть и видеть, слушать и слышать. Он также учил его всегда смотреть под ноги. Последний навык оказался довольно важным, пожалуй – самым важным и полезным. Он всегда смотрел под ноги, по сторонам, и находил то, что теряли либо не находят другие: деньги, украшения, документы и пр.

За долгие годы у него накопилось большое количество нужных и не очень предметов, но это ему не мешало. В нём жил «плюшкин».

Со временем страсть к находкам переросла в коллекционирование. Причём, собирал он всё, что могло принести выгоду. Чуть позже его хобби переросло в доходный бизнес.

Его не интересовал никто и ничто. Он выменивал одни находки на другие, перепродавал выменянное. Скупал новые «поступления». Менял и перепродавал их.

Вскоре ему пришлось купить большой дом, на который он довольно быстро заработал. Тут он позволил себе слегка преобразить кучи предметов, которые населяли его прежнее жильё. Так, у него появился зал живописи, домашней утвари, скульптур и прочего. И хоть он накопил за многие годы ценные вещи и даже шедевры, налицо было отсутствие вкуса.

Через несколько лет его дом ломился от антиквариата и прочих предметов коллекционирования. Днём и ночью он планировал, что бы ещё скупить и почём перепродать. Он стал завсегдатаем и VIP-клиентом всех известных аукционов. В том числе, виртуальных.

Деньги лились рекой. Дом всё наполнялся, да так, что вскоре собирателю пришлось в очередной раз переехать.

Теперь он нанял дизайнера, который не просто упорядочил все его несметные находки, но создал что-то типа музея коллекционирования.

По ночам, молча обходя свои не обходимые по числу и, порой, размеру предметы обихода, украшения, скульптуры, артефакты, картинные галереи, коллекции монет и марок, дорогие вина и коньяки, курительные принадлежности он переводил всё это в деньги. И пересчитывая снова и снова свои трофеи и доходы, ему казалось, что чего-то, всё-таки, не хватает.

Так и не поняв, чего именно, он продолжал коллекционировать, накапливать, сколачивать состояние.

Горы несметных сокровищ за долгие годы создали стену, отделявшую его от внешнего мира – мира людей. Он был нелюдимом с рождения. Его коллекции заменяли людей. Он вёл с неживыми и недвижимыми предметами молчаливый диалог. Они не могли говорить, а ему и не нужны были голоса. Живое общение давно перестало его интересовать.

Время шло, и наш коллекционер не молодел. Располнел. Зрение ослабло, и он носил очки с толстыми стёклами.

Как-то вечером, сидя у камина, он, по обыкновению, молча, подсчитывал и пересчитывал своё состояние. В какой-то момент, сбившись со счёта, он понял, что уже не в силах пересчитать всё, что имел. Ибо он имел все материальные блага, о которых массы людей могли лишь мечтать.

И лишь не хватало в его коллекции. – Ни одной родной души. Ни одного друга.

Именно поэтому, скончавшись той ночью среди своих сокровищ, сравнимых лишь с теми, которыми обладали Али-Баба и Граф Монте-Кристо, никто не узнал о его кончине.

Хотя, вряд ли он жил. Разве можно назвать жизнью постоянное пребывание на кладбище? - Среди невоодушевлённых предметов.

История счастливой шляпы

Было бы банально считать, что история шляпы начинается её произведением на свет и заканчивается на пыльной антресоли. Особенно, если речь идёт о счастливой шляпе. Точнее, шляпе, приносящей счастье. Тому, кто в нём нуждается.

Первым её купил один расфуфыренный франтоватый богач. Она лежала на полке в магазине модного мужского платья и головных уборов. Он купил её не только потому, что сделана она была мастерски, но, в первую очередь, потому, что её цвет идеально сочетался с его костюмом.

Он считал, что для полного счастья, коим он считал своё состояние, ему не хватает лишь шикарного костюма и шляпы, завершающей его облачение.

Но поскольку эта шляпа была необычной и могла читать мысли (а мысли самоуверенного богача ей пришлись не по вкусу), шляпа быстро оставила своего первого хозяина. Он забыл её в рюмочной, куда частенько захаживал пропустить по рюмочке-другой шнапса. Богач напился до беспамятства и ушёл домой без головного убора. Вернувшись за шляпой лишь в полдень следующего дня, он не обнаружил её. Недолго думая он пошёл в ближайший магазин за новой шляпой. Он не ценил вещи, так как мог позволить себе приобретать всё, что ему вздумается. Он считал, что счастье – в деньгах. А шляпа думала иначе.

Под вечер, после ухода богача, её обнаружил заезжий гастролёр. Она пришлась ему по вкусу, так как он любил модные вещи.

Утром гастролёр покинул город, в котором жил богач, и уехал в дальний путь. И когда шляпа поняла, что для её обладателя она ничего не значит и лишь скрывает его лысину, она покинула и второго своего хозяина. Заночевав в лесу, гастролёра и его труппу, одетых в костюмы богачей после очередного выступления, ограбили разбойники. И хоть с бедных гастролёров нечего было взять, кроме их дорогого лишь на вид платья и театральной бутафории, разбойники остались довольны своей добычей. Ещё бы! Ведь они спланировали ограбление одного очень богатого человека, который закатил бал в своём имении. А без дорогого платья, бедные разбойники не могли попасть в замок богатея. Наша шляпа досталась главарю банды.

И как только она поняла, что снова попала не в те руки, что счастьем главарь банды считай разбой да трофеи (которые иногда были обагрены кровью их бывших хозяев), она шляпа сбежала от него при первой же возможности. 

В процессе воплощения своего коварного плана, проникнув в замок богача, главарь разбойников наткнулся на засаду. Как оказалось, слух, пущенный богачом о предстоящем торжестве, по его плану, должен был дойти до разбойников, терроризировавших и грабивших всю округу.

Когда банду вздёрнули на виселице, порыв сильного ветра сорвал шляпу с головы главаря банды и унёс в неизвестном направлении. Ветер поднял её столь высоко, что никто из смельчаков, решивших заполучить шляпу, даже в прыжке не смог её поймать.

Покинув пределы замка и округи, в которой он находился, шляпа долетела до бурной реки, на поверхность которой её плавно положил ветер. И улетел по своим делам.

Стоит отметить, что за свою довольно короткую жизнь, наша шляпа успела порядком поистрепаться. Своим видом она уже не могла заинтересовать ни богача, ни модника. Но, зная своё предназначение, шляпа продолжила свой путь по течению реки.

Через некоторое время, плывшую вдоль берега шляпу, заметил малыш. Это был сын рыбака, проживавший со своей семьёй в небольшой рыбацкой деревушке. Не боясь течения, смелый мальчик вошёл в реку, и подхватил шляпу своими не по возрасту крепкими ручонками. Родившись в многодетной семье, ему сродни был тяжкий труд, чтобы помочь прокормить семью. В свои 4 года он уже хорошо плавал и не боялся глубины. 

Вытащив шляпу на берег, он выжал из шляпы воду, аккуратно распрямил её и положил сушиться на солнце. Впервые шляпа почувствовала, что не стоит спешить в новый путь и решила подождать дальнейшего развития событий. Что-то подсказывало ей, что здесь, в этой бедной рыбацкой деревушке, ей придётся задержаться.

Стоит отметить, что бедные рыбацкие семьи, редко видевшие достаток и благосостояние, умели бережно относиться ко всему, что имели. Они ценили всё, что получали, всё, что зарабатывали тяжёлым трудом.

Оставив шляпу наедине с самой собой, малыш побежал в деревню, рассказать своей семье о необычной находке. К счастью, вся семья была в сборе, так как пришло время обеда. Малыш рассказал о свое находке. Его усадили за стол. Мать подала рыбную похлёбку – блюдо, которое было основным в меню семьи рыбака.

После обеда вся большая семья рыбака спустилась к реке. Шляпа лежала на том же месте, где её оставил малыш. Высохнув после купания, шляпа обрела благостный вид, чем поразила бедняков, никогда не носивших дорогие шляпы и редко видавших новое платье. Отец семьи подошёл к шляпе, бережно взял её в руки, и в окружении своей семьи медленно возвращался домой.

Неожиданно для себя шляпа почувствовала себя желанной. Нужной. Ей стало хорошо и уютно. Впервые, шляпа почувствовала себя счастливой.

И она решила поделиться своим счастьем, подарить его доброй семье рыбака. Шляпа решила остаться в этой семье навсегда. И всегда приносила ей счастье.

Настоящее счастье – всегда обоюдно.