Экзистенс

"Слава Богу, что ещё в 2025 изобрели чудо-компьютер, который позволяет мне передавать ему мои мысли, тут же, на экране, превращающиеся в текст. Это изобретение позволило мне продолжать диалог с родными и близкими, практически, со всем миром после того, как  в том же году меня парализовала болезнь. Парализовано всё: тело, мозг. Я лишился дара речи и, естественно, не мог больше писать. Это случилось внезапно, посреди ночи. И вот, я сижу в кресле-коляске, и общаюсь с миром с помощью этого чуда техники.

Мой недуг сделал меня богатым. Будучи здоровым, мне так и не удалось заработать денег на издание моих рассказов. Опасаясь, что я не выживу, Любимая обратилась в благотворительный фонд, который помог издать циклы моих рассказов. Уже через полгода мои книги, одна за другой, стали бестселлерами. Их перевели на десятки языков. Вырученные деньги позволили нам выкупить семейное имение – средневековый замок с большими угодьями, естественными и искусственными водоёмами и многим другим. Каждое утро Любимая лично возит меня по территории имения, и мы наслаждаемся его просторами.

Будучи на грани смерти, я понял, что жить нужно сегодняшним днём. Это понимание стало моей жизненной философией. Я каждый день, посредством моего чудо-компьютера общаюсь одновременно с сотнями тысяч человек во всём мире. Из общения с ними я черпаю вдохновение и темы для моих новых рассказов. Они, мои мысли, превращённые в страницы текстов, сделали меня всемирно известным, знаменитым. Меня просят писать ещё. Я получаю тысячи писем со всего мира. Люди хотят знать, как будут дальше развиваться судьбы моих героев.

Читатели цитируют мои книги, предлагают мне свои сценарии развития событий, которые я изучаю с неподдельным интересом.

Но мои мысли лишь об одном: о тех кошмарах, которые мучают меня каждый день с наступлением темноты. О них не знают и мои дети, внуки. Но лишь Любимая догадывается о них и поэтому ни на секунду не оставляет меня одного на улице.

Она несчастна в своей любви. Она любит мужчину, который дал ей всё, но не может проводить с ней ночи, заниматься любовью. А она ещё молода, и в свои 35 достойна настоящего счастья. Её добивались многие, но она не бросила меня в самый тяжелый момент моей жизни. Теперь, даже когда она улыбается, я чувствую, что она несчастна, не счастлива. Она может найти мужчину, который даст ей больше, нежели деньги и статус.

Именно эти мысли заставляют меня каждый вечер попытаться покончить с собой. Я пытался смалодушничать ещё тогда, когда врачи, словно судьи, вынесли свой вердикт: пожизненно прикован к инвалидной коляске. Мне казалось, что весь мир бросил меня, что я остался наедине с моим горем. Что жизнь больше не имеет смысла… А она все эти годы следит за мной, догадываясь о моих помыслах. А потом, ночью я долго не могу заснуть, и вместе со мной не спит Любимая. Она успокаивает меня, приносит мне стакан воды, гладит мои седины. И страдает. Я чётко ощущаю это.

Даже сейчас я подумываю о том, как бы с лёгкостью мог избавить её от страданий: просто нажать на кнопку, и моя коляска стремительно понесётся в пропасть. Я всё жду, чтобы она отошла хоть на метр, оставила хоть на миг.

Вот! Кажется, она отходит! Я жму на кнопку, и вот мой замысел исполняется. Когда найдут мои останки, всё, что я думал в последние мгновения моей жизни, будет сохранено в памяти компьютера. И моё прощание с миром, и признание в любви к моей Женщине, и моё ликование – свобода! Я больше не являюсь рабом моего недуга. Я победил его".

"Стоп, камера! Снято!" Голос режиссёра как будто отрезвляет и пробуждает меня. Я слишком сильно вжился в роль, в образ моего героя.

Вот я встаю, и иду в гримёрку.

 - Пиво будешь? – звучит голос моего дублёра, который упал с обрыва вместо меня.

 - Нет, не сегодня, – отвечаю я. - Меня ждут дома.

Я спешу домой, где в одиночестве, окруженная десятками слуг и членов семьи, меня ожидает Любимая. Она всемирно известная писательница, которая написала сценарий для моего последнего фильма. Она встречает меня с улыбкой, сидя в кресле-коляске. Она не может говорить, двигаться. Эта молодая красивая Женщина парализована недугом. Она пишет свои рассказы, записывает свои мысли и общается со всем миром с помощью чудо-компьютера.

Каждый вечер мы гуляем по берегу моря, по склонам обширной территории нашего родового имения, купленного за её баснословные гонорары. Боясь, что она не выживет, я, провинциальный актёр, обратился за помощью в благотворительный фонд, чтобы ещё при жизни она увидела плоды своего пера. Её рассказы стали бестселлерами. Они переведены на десятки языков.

Я боюсь оставить её одну даже на миг, не отдаляюсь от неё ни на шаг. Я знаю, что её мучают кошмары. И очень боюсь потерять её. 

Мой высокий голубоглазый блондин

Когда я увидела его в первый раз, мне сразу захотелось гладить его рубахи. Нет, не потому, что его рубаха была плохо поглажена – она была поглажена идеально! Мне захотелось готовить ему завтраки, обеды и ужины, провожать на работу, встречать с работы, ужинать с ним, вместе ходить в кино, гулять у моря, есть мороженое, обмениваться новостями, рассказывать анекдоты, ходить в театр…

Он был одет с иголочки и всегда улыбался. Это мой тип мужчины: высокий блондин с голубыми глазами, широкими плечами и мускулистыми руками. За его широкой спиной можно чувствовать себя в безопасности, и нет нежнее и крепче, чем его объятия…

Мы часто виделись с ним: по утрам, когда я шла в институт, по вечерам, возвращаясь с учёбы. Мы встречались всегда на одном и том же месте у магазина модной одежды.

Меня переполняли эмоции, менялось выражение лица. Я ликовала! А он всё улыбался своей постоянной улыбкой голливудской звезды. Я никогда не позволяла себе подойти к нему, заговорить с ним первой…

Я испытывала смешанные чувства. Не знала, как поступить. Моя любовь к нему затмевала всё. Я не видела никого и ничего вокруг, кроме него. Да и его я видела не очень чётко сквозь толстые линзы моих очков. Но он всегда был там. И эта улыбка...

И вот, в один прекрасный солнечный день, я изменила маршрут и вместо института зашла в магазин. Он был там, как всегда. Я подошла к нему и случайно прикоснулась к его руке. Она была холодна.

Я сняла очки и увидела перед собой высокий манекен. С голубыми глазами и волосами цвета блонд.

Я вышла из магазина и медленно поплелась в институт.
С тех пор я сделала операцию. Я больше не ношу очки. У меня прекрасное зрение. Мне больше не нравятся высокие голубоглазые блондины.

Исповедь

У меня рак. Нет, не тот, которого мы употребляем в пищу, а тот, для которого пищей являемся мы. Врачи сказали, что жить буду. Но это ненадолго.

Вот, сижу , размышляю о сожительстве с этим людоедом. Глупый он. Вернее, его природа: ведь съедая нас он умирает. Не на ком больше паразитировать. И мы умираем вместе.

Иногда умирает только один из нас. Но чаще – оба.

А ещё думаю о детях. Они маленькие, не поймут.  Да и невозможно понять и осмыслить такое детским умом. Особенно, если вчера пообещал, что завтра пойдём гулять. Завтра наступило. Но меня в нём нет. Вернее, есть. Но это уже не я. Во всяком случае не тот я – из вчера. Со мной уже не погуляешь. Именно эту метаморфозу невозможно объять и понять детским умом. И ещё один момент. Папа всегда выполнял свои обещания. А тут, вот как вышло.  

Не поймёт и жена. Ведь она ничего не знала о нашем с раком сожительстве. Я ей ничего не говорил. Думал, пронесёт. А врачи говорят, что шансов нет. Уж слишком мы спелись с моим раком.

Друзья и родители тоже ничего не знают. 

Очень жалко маму. Один я у неё.

Да и папе нелегко. Кто ему, уже немолодому, будет помогать по хозяйству.

Самое обидное во всей этой истории, это то, что распознали врачи мою злокачественную дружбу с людоедом на самой ранней стадии. Мы с ним только познакомились. Он только начал причинять мне первые неудобства. Вскружил голову, мерзавец!

И я вместе с врачами начал с ним бороться. И даже когда понял, что он сильнее, организм сопротивлялся, как мог. Пока не умер. Вернее, пока людоед не умер вместе со мной.

И вот, теперь я делюсь с вами моими воспоминаниями. Моими ощущениями. Обречённого, подобно Сизифу с его глыбой. Именно после прочтения книги Камю, я назвал моего рака сожителем. С которым развод, увы, не предусмотрен. Так я научился с ним жить. Сколько мне было отмерено.

Но это не главное. Последнее, о чём я успел подумать перед смертью, что нужно успеть насладиться жизнью. И наполнить её собой – своим творчеством, своими воплощёнными и невоплощёнными мечтами (последние я записывал в блокнот, авось дети прочтут, заинтересуются и воплотят). Дети – вот главное творение, которое я оставил после себя. 

Поэтому и умирать было не так страшно. Ведь я продолжаю жить в моих детях.

P.S. Врачи ошиблись в своих прогнозах, но уже было поздно: мы умерли.

P.P.S. Главное, что не ошибся я. Я живу. В моих детях. Я это знаю. Я чувствую это. Смотрю на них со стороны и радуюсь: я живой.

Будущие девелоперы требуют: «Свободу Полонскому!»

На днях в России стартовала кампания студентов-девелоперов, требующих освободить из под стражи арестованного предпринимателя Сергея Полонского, привлечь к суду всех виновных в страданиях дольщиков «Кутузовской мили» и компенсировать их ущерб в результате рейдерского захвата ФЦСР и «ГВСУ-Центр» этого проекта корпорации «Миракс».

Полный список своих требований студенты разместили в петиции, опубликованной на сайте Сhange.org, а также на проектном сайте кампании Pfree.ru. В своей петиции организаторы акции обращаются к Следственному департаменту МВД РФ и лично к старшему следователю СД Олегу Сильченко и возглавляемой им следственной группе по делу о «Кутузовской миле».

Студенты считают, что из Сергея Полонского сделали «козла отпущения», и он должен отвечать за всех, причём его вина не доказана.

Если Вы пустое место в чьей-то жизни, не занимайте его.

Если Вы пустое место в чьей-то жизни, не занимайте его.