Посредственное чтиво

Он был посредственным во всём. Когда он понял, что можно быть лучше (и для этого нужно стараться), но это не обязательно, он решил делать всё, как может. Посредственно.

Окончив школу, он искал, чем заняться. И решил стать писателем. Он поступил на литературный факультет университета. Учился посредственно, посредственными же были и его первые потуги в литературе.

Закончив учёбу, он решил заняться практикой. Написал цикл рассказов и решил опубликовать его – издать книгу. Ни один издатель долгое время не соглашался издать его тексты. Все издатели знали чётко, что посредственные романы, стихи, эссе – плохо продаются. Кроме этого, посредственность – признак дурного вкуса, так зачем же выставлять себя в дурном виде?

И когда уже казалось, что вердикт вынесен, один издатель всё-таки откликнулся на предложение автора об издании его рассказов. Но издатель, понимая, что хороший заголовок может быть лучше содержания текста, поставил перед автором условие: его сборник выйдет под названием «Посредственные рассказы». Поначалу это условие оскорбило автора. Посудите сами, какой нормальный человек публично признается в своей посредственности. С другой стороны, автор признавал, что его творчество иначе не назовёшь, да и мысль издателя показалась ему креативной. И книга действительно вышла под предложенным издателем названием.

Расчёт издателя оказался верным: книга стала бестселлером. Люди покупали её, рассчитывая, что название – лишь интрига, за которой кроется талантливое повествование неизвестного им доселе автора. Хорошо разрекламированные посредственные рассказы обсуждались в литературных салонах. Хорошей манерой считалось подарить книгу друзьям на день рождения или при любой другой оказии. Книга начала завоёвывать умы. В воздухе запахло посредственностью и деградацией. Почти все критики, кроме одного, восхваляли посредственное чтиво, пели дифирамбы его автору и его издателю. А одного единственного критика, осмелившегося, вопреки сложившейся норме, выступить против посредственности, коллеги изгнали из своей гильдии. Он лишился работы, начал прозябать. 

Воодушевлённые посредственным чтивом, начали рождаться посредственные лидеры. Они начали завоёвывать популярность посредственных масс, которые также были воспитаны на произведениях ставшего безумно популярным автора. Не лишним будет отметить, что и он сам, и его издатель очень разбогатели.

Кроме посредственных лидеров, претворявших в жизнь посредственную политику, которая приводила к финансовым кризисам, гражданским и мировым войнам, геноциду начали появляться посредственные художники, поэты, скульпторы, учёные и врачи. Общество заболело неизлечимым заболеванием – посредственностью.

Некоторые, не посредственно мыслившие индивидуумы, полагали, что это лишь веянье моды или дань – этой прихотливой девице, и раз так, то эра посредственности, охватившая планету, скоро пройдёт. Но, увы. Мир деградировал. Казалось, что весь он обезумел от посредственности, пропитавшей его насквозь. Отравившей умы наций.

Наглая девица - мода вошла во вкус. И хотя моде свойственна женская переменчивость,  мода на посредственность затянулась. Временами рождавшиеся гении обвинялись посредственными соплеменниками человеческого рода в ненормальности, и их ссылали либо закрывали в учреждениях, из которых мало кто выходил, а если и выходил – нормальным уже не был.

То же происходило и с историками, которые утверждали, что в былые времена посредственность считалась постыдной, общества и цивилизации стремились к высотам науки и техники, искусства и литературы. Историки, преданные остракизму, твердили, что посредственные книги сжигали, а их авторов отправляли в ссылку. Но их самих отправляли в ссылку посредственные современники.

Изредка, когда случались аномалии, и серая посредственность надоедала массам, мода на неё проходила. Но посредственные вкусы, взгляды, научные теории и общественные институты, настолько укоренились в ДНК людей, что брали верх, и, будто по мановению волшебной палочки моды, возвращали последнюю на трон.

Продолжение следует?

«Вот и теперь их мир сер и посредственен»,- подытожил лектор Межгалактического университета, рассматривая планету Земля в трёхмерном изображении. И действительно, некогда голубая, какой она выглядела из космоса, планета стала серой, посредственной. Именно поэтому Межгалактическая комиссия решила прекратить этот бесперспективный, на её взгляд, проект под названием «Планета Земля». И, несмотря на то, что на уничтоженной лазерным лучом из космоса планете снова начала зарождаться жизнь, межгалактические учёные решили закрыть этот проект. Они опасались, что посредственность, проявлявшаяся во многих поколениях землян на генетическом уровне, станет чумой, способной покорить и заразить галактики Вселенной.  

Но и сами члены Межгалактической комиссии не заметили, что их решения были посредственными. Они ничем не отличались от той посредственности, с которой посредственные земляне уничтожали страны и нации планеты. Посредственность была частью сути самой Вселенной. Даже во Вселенной существовала мода на посредственность. Иначе, как бы она появилась на Земле?

Между Иовом и Сизифом: абсурдные мысли?

Иов с дочерьми. Работа Уильяма Блейка

У меня всё хорошо. Всё в порядке. И с головой. Вы только поймите меня правильно. Просто прочтите и подумайте. И если мои мысли не покажутся вам сущим бредом, значит и вы, возможно, думаете так же. Возможно, и вас что-нибудь подстёгивает жить.

У меня всё есть – семья, дети, любимая женщина, хорошая работа. Статус в обществе. Но иногда мне хочется, чтобы всего этого не стало. Я знаю, что это звучит странно. Но ещё более странной может показаться причина этого желания.

Когда меня посещает эта мысль, мне кажется, что я хочу всё потерять, чтобы пройти через муки и лишения, страдания и боль. Непонимание, что со мной, почему это происходит. За что. Что я сделал не так. Подобно истории Иова. И жить с этим всю жизнь. И целью является не потеря всего. Цель – это процесс преодоления. Осмысление. Привыкание к тому, что это невозможно изменить, что прошлое – всё, что у меня было – навсегда останется в прошлом. Его не вернуть.

Я знаю, что это никогда не случится. Не должно произойти. Поэтому время от времени я представляю себе, как это происходит. Как я теряю всё, что люблю, всех, кого люблю, ради чего и кого живу. Я вижу это. Рисую различные сценарии, и во всех этих сценариях я остаюсь один. Физически, но не только. Я остаюсь наедине со своим горем. Испытанием скорбью и болью потери. И учусь с этим жить. Когда не слышу больше смеха детей, не занимаюсь по ночам любовью с женой. Не навещаю родителей. Не хожу на футбол с младшим братом.

Всего этого нет. В каждом из сотен различных сценариев, которые всегда заканчиваются одинаково.

Абсурд? – Не более чем «Миф о Сизифе» Альбера Камю.

Сизиф. Работа Тициана

Вы спросите, зачем это мне? Что ж, вопрос вполне логичный. Как и ответ на него: только боясь потерять то, что имеешь, ценишь его. Именно боясь, ведь страх спасает жизнь. Мотивирует. Только ощущая иллюзорность завтра, понимаешь, что жить нужно здесь и сейчас. Только осмыслив, как с каждой секундой всё стремительно оказывается в прошлом, как и высказанная мною эта мысль, понимаешь, что нельзя обижать никого в надежде, что когда-нибудь вас простят. Что нельзя не любить сегодня, уповая на то, что сможете полюбить завтра. Нельзя думать о завтра, игнорируя сегодня. Ведь оно вскоре станет днём вчерашним.

На самом деле я не собираюсь пройти через это испытание. Просто эта мысль глубоко сидит в моей голове. Мысль о том, что это может случиться, что меня не спросят, хочу ли я пройти через него, могу ли я выдержать его, подстёгивает меня жить и творить сегодня. И делиться с вами этой и другими моими мыслями. Ведь, возможно, завтра уже будет не с кем делиться ими. Потому, что не станет меня. Или вас. Но останутся эти мысли, которые, возможно, вдохновят кого-то… жить. Здесь и сейчас. 

4 марта 2017 г., 22:11