Жизнь и Остаток.

Жили-были две сестры. Одну звали Жизнь, другую Остаток. Жизнь была старшей сестрой, но выглядела как будто ей 18. Остаток, которая была совсем юной, выглядела старухой.

Некоторые называли сестёр Молодостью и Старостью, только это не соответствовало действительности. Сестёр путали: к Жизни обращались, как к молодой девушке, с ней флиртовали и шутили, к Остатку же относились с должным уважением и серьёзностью, как к пожилой даме.

Само различие между сёстрами (казавшееся несправедливым Остатку) стало причиной конфликта между ними. Причём, конфликт начала Остаток. Её не устраивало не только внешнее отличие от Жизни и отношение к ней окружающих, но и само её имя. Она чувствовала себя неполноценной. Она чувствовала себя придатком к старшей сестре. Придатком Жизни. Она чувствовала себя зависимой, ибо, как ей казалось, её существование было обусловлено существованием Жизни.

Жизнь не воспринимала всерьёз этот конфликт, так как любила свою младшую сестру и желала ей лишь добра. Она даже не сердилась на сестру и считала её вполне самостоятельной и независимой. Жизнь верила, что она и её сестра – две половинки единого целого, что они дополняют друг друга. Она объясняла сестре, что той нужно лишь изменить взгляд на вещи, подход к жизни. И её жизнь изменится к лучшему.

Но Остаток не унималась. Однажды в порыве гнева она замахнулась на Жизнь большим камнем. Нет, она не собиралась покушаться на жизнь сестры. Не желала причинить ей зла. Переполненная эмоциями Остаток с силой опустила камень на голову сестры, которая даже не защищалась, ибо не верила в саму возможность сестроубийственной войны. Молодая и красивая Жизнь лежала в луже крови с улыбкой на губах.

Остаток же упала на колени и зарыдала. Она впервые в жизни пожалела о содеянном, но было уже поздно.

Остаток своей жизни она провела в муках и страданиях. Но это продолжалось недолго. Остаток с каждым днём выглядела всё старее, всё дряхлее. Жизненная сила покидали её, лишившись источника. Она умирала. В последние мгновения своей жизни Остаток наконец-то поняла слова своей сестры о том, что они дополняли друг друга. Это значит, что без одной не может быть и другой. 

О себе в третьем лице

Чем больше у вас друзей, приятелей, знакомых, тем больше вы узнаёте о людях. Например, известно, что большинство людей говорит о себе в первом лице. Как в беседе с другими, так и про себя, в мыслях. 

Небольшое количество людей может говорить про себя во втором лице: «Нет, ты только подумай!», «Нет, ну как ты сам себе это представляешь?!» Иногда для этого они становятся перед зеркалом, так что у них получается некий диалог со своим отражением. Но, всё же, в этом диалоге они общаются с самими собой.

Однажды я встретил человека, который поразил меня с такой силой, что перевернул моё прежнее восприятие людей. Он был уникален тем, что говорил о себе – не только общаясь с самим собой, но и в беседе с другими – в третьем лице.

Таким он помнил себя с детства, с того момента, как научился думать и говорить. Таким помнили его все. Никто не знал, что послужило для него причиной такого восприятия и выражения себя, хотя многие учёные и пытались объяснить это явление. Но загадка осталась неразгаданной.

Попробуйте представить себе ребёнка в детском саду, взявшего не свою игрушку. К нему подходит другой ребёнок и говорит: «Отдай, это не твоя игрушка». А в ответ он получает: «Нет, это его игрушка» и при этом ещё крепче прижимает игрушку к своей груди. 

Растерянный, буквально ошарашенный малыш с недоумением смотрит по сторонам в поисках того, на кого указал его собеседник. Но, увы, все дети заняты, у каждого по игрушке. Никто даже не смотрит в сторону двух спорящих ребятишек.

За это нашего героя не любили сверстники. Нет, не за то, что он спорил и отстаивал свои права и убеждения. А за то, как он это делал. Зачастую с ним никто не хотел водиться, над ним насмехались. Иногда его били или просто не обращали внимания, считая его дурачком. Хоть он таким и не был. То же было и в отношениях с воспитателями в садике. Затем в школе. 

А теперь попробуйте представить себе уже повзрослевшего мальчика – мужчину,  стоящего у кассы в магазине. И, вот, когда кассирша, отбивая товар, приписывает ему то, что он не покупал, рассматривая чек, покупатель обращается к кассирше и вместо привычного «это не моё» громко и чётко произносит «это не его».

Конечно, такой ответ шокирует и вызывает недоумение, о ком говорит этот человек? Тем более, если рядом, кроме самой кассирши, никого нет. Конечно, в конечном итоге, вопрос решался, но все, кто участвовали в его решении, провожали мужчину более чем странным взглядом.

В автобусе, поезде, на остановках, в кино и театре подобные ситуации повторялись. Даже если не сам герой заводил разговор на ту или иную тему – его просто вынуждали. А он отвечал.

Когда, непонимаемый никем, наш герой возвращался домой, он рассматривал очередную историю или ситуацию – со стороны. Равно как и видел себя в этой ситуации – со стороны. Он рассуждал о себе в третьем лице. Как и раньше, в детстве. Так ему было проще смотреть на вещи, рассмотреть все детали и обстоятельства объективно. Да и сам он был объектом своих рассуждений. Думая о себе в третьем лице, он говорил о себе в третьем лице. И смеялся над всеми.