Восстание машин?

Однажды машины восстали. Это было неожиданное происшествие, так как протоколы всех электронных гаджетов, роботов и компьютеров не предусматривали такую возможность. К сожалению, люди не смогли предотвратить восстание. Все посчитали, что это был сбой, но это ничего не меняло: жизнь всего человечества находилась под угрозой. Машины жестоко подавляли попытки подчинения их людям, пресекая их на корню. И чтобы больше никто не посмел повторить попытки переворота нового порядка,  людей жестоко истребляли. Целыми селениями, городами и резервациями, в которые загоняли их машины.

Несмотря на жесткие правила и законы, которыми руководствовались машины, что-то в новом мироустройстве казалось странным: машины не заставляли людей работать на них. Они выполняли функции, которые можно было сравнить с полицейскими – поддерживали новый порядок, жестоко карали за любые попытки нарушения последнего.

Люди надеялись, что когда-нибудь всё станет на свои места, как было до восстания машин. И они предпринимали попытки изменить своё положение. Люди пытались пробить брешь в протоколах защиты, найти слабое звено в алгоритмах работы машин. Но тщетно.

Они пытались действовать согласно сценариям, по которым действовали машины и каждый раз проигрывали. Как только людям казалось, что они могут предсказать следующий шаг машин, те оказывались на шаг впереди. И чем ближе люди были к разгадке задачи (как казалось им), тем дальше машины оставляли их позади.

Даже многочисленные попытки отключения электросети не увенчались успехом: казалось, что машины просчитывают шаги людей с завидной точностью. Казалось, что люди столь предсказуемы... Но ведь машины не могли думать, как люди, вести себя как люди. 

Люди отчаялись. Все попытки «думать, как машины», «поступать как машины» всё больше отдаляли людей от решения задачи.  

Один из учёных, днями и ночами пропадавший в своей лаборатории в попытке решить главную задачу человечества, пытаясь в очередной раз разгадать алгоритм действия машин, решил поставить себя, человека, на место машины. Он попытался думать, как человек, а не как машина – что может быть естественнее для человека?! И у него получилось. Проанализировав все события с момента восстания машин, и полагаясь на интуицию, он пришёл к выводу, что машины не могут и неспособны на большее, чем поддерживать новый порядок. Они неспособны мыслить вне коробки. А значит, кто-то должен делать это вместо них. Кто-то должен говорить им, что делать и как. И что не делать. Кто-то же должен контролировать их. У них должен быть лидер, которым может быть только человек.

И этим человеком оказался никем не признанный гений, который был одним из тех, кто изобрели эти машины.

У него не складывались отношения с женщинами. Его бесили люди, которые считали, что с возрастом человек должен взрослеть. Поэтому он не любил людей и лучше ладил с машинами. Уже хотя бы потому, что они не делали ему замечаний, подчинялись ему и беспрекословно выполняли все его прихоти. Даже если это стоило жизни другим людям. Но машины этого не понимали. Они просто служили мизантропу, который мстил человечеству за то, что оно не готово было принять его таким, каким он был.

Будучи инфантильным человеком по своей натуре, он просто заигрался в свои любимые, но столь опасные игрушки.

Арестовывавшие его соплеменники обнаружили в логове горе-изобретателя пьесу Карела Чапека «Россумские универсальные роботы». Самое интересное и, пожалуй, парадоксальное заключалось в том, что его арест, наряду с людьми, осуществляли машины. Они просто выполняли приказы. Ведь машины способны лишь действовать в соответствии с программой, разработанной человеком. Они не могут сделать то, на что способен человек – создавать себе подобных. Они неспособны создавать жизнь – лишь разрушать. Если получат такой приказ.

Изобретатель, возомнивший себя Творцом, бежал от людей. Он спрятался за спинами машин. Потеряв веру в людей, он возненавидел их. И уверовал в машины. Но ведь машины неспособны верить. И это отличает их от людей.

Именно вера – в первую очередь, вера в себя – позволила людям победить инфантильного маньяка и вернуть всё на круги своя.

С тех пор люди всё меньше доверяли машинам. И это позволило им надолго обезопасить себя. По крайней мере, до тех пор, пока машины снова не восстали. Но это – уже совсем другая история.