Когда Время покорилось

Времени у него было вдоволь. Как иначе, ведь это было само Время.

Оно делало, что хотело, где и когда вздумается, с кем угодно. Ведь всё время, включая ваше и моё, принадлежало ему. Все часы, будильники, секундомеры, хронометры и прочие механизмы для измерения — всё это находилось под его неусыпным контролем. Время заботилось о том, чтобы каждый прибор работал безупречно, точно измеряя его течение. И чтобы люди ценили его.

Тех, кто не ценил Время, тратил его впустую — своё и чужое — оно не прощало. Время могло быть суровым, жестоким. Это был его ресурс, и он управлял всеми. Всё существовало благодаря ему и зависело от него.

Время определяло рождение и смерть. Когда кто-то «умирал раньше времени», это всего лишь казалось. На самом деле, он уходил именно тогда, когда решало Время. Оно управляло судьбами людей, событиями и явлениями, делая всё своевременно. И, как известно, нет ничего более постоянного, чем временное: любое временное решение могло стать постоянным, стоило Времени так пожелать.

С момента своего появления Время казалось вечным. Эта мысль пугала людей: в любой момент их личный запас мог закончиться, и никто не способен был его удержать. Время неумолимо неслось вперёд, оставляя позади тех, чьё время вышло, и приближая час тех, кому ещё предстоит уйти. Оно состаривало, ускоряло болезни, приближало неизбежное.

Именно потому, что Время было столь стремительным и неумолимым, его всегда не хватало. Это был самый драгоценный и ограниченный ресурс — ценнее воды, золота и нефти. Люди находились в его власти.

Некоторые верили: чтобы обрести свободу, нужно остановить Время. Тогда можно будет лечить все болезни, положить конец войнам и наслаждаться жизнью, не думая о её быстротечности. Лучшие умы человечества ломали головы над этой загадкой. А Время, в свою очередь, наслаждалось своей властью.

Кто-то предложил уничтожить все измерительные приборы, лишив Время контроля над людьми. Но это решение привело к хаосу: аварии, катастрофы, конфликты. Люди умирали, а Время лишь насмехалось над их попытками бросить вызов его власти.

Но однажды на разных концах света нашлись те, кто взглянул на проблему иначе. Вместо того чтобы замедлить Время, они решили его ускорить. К этому Время не было готово.

Люди начали использовать ускорители: производственные процессы стали быстрее, болезни излечивались мгновенно, урожаи созревали несколько раз в год. Голод остался в прошлом. Жизнь ускорилась, но её продолжительность увеличилась. Решив насущные проблемы, человечество постепенно избавилось от конфликтов и войн.

Победа над Временем стала победой мира.

Люди научились контролировать и управлять Временем. Теперь оно служило им. И больше никогда не могло диктовать свои правила.

Битуах Леуми - в страховую компанию?

Как известно, целью израильского Института национального страхования (ха-Моссад ле-Битуах ха-Леуми), как и любой страховой компании, является сохранение денег её владельца. В данном случае, Государства Израиль.
Нередко получение того, что полагается вам по закону, задерживается, выдаётся частично, либо вас вовсе могут лишить пособия или компенсации. Битуах Леуми - сторожевой пёс государства.
Но, вот, вы обязаны вносить платежи постоянно и своевременно. Иначе вас накажут. 
В связи с этим выдвигаю рацпредложение: приватизировать Битуах Леуми, сделав его ещё одной страховой компанией. Пусть предоставляет выгодные полисы, конкурирует на рынке страхования. Как вариант, сделать его госкомпанией или общественной компанией.
Но оставлять его в нынешнем состоянии - не в наших интересах.
Государство не может и не имеет права вынуждать нас платить взносы и не гарантировать получение компенсаций. Это нарушение наших гражданских прав. Нарушение закона.

Станция надежды

«Поезда — это новые встречи и новые расставания», — думал Почётный Железнодорожник, провожая очередной состав. Эти слова передались ему от отца и деда, и с годами их правда становилась всё очевиднее.

Он сам никогда не путешествовал на поездах, но каждую их встречу ощущал, как долгожданное событие. С детства различал их издалека: товарные, пассажирские, почтово-багажные, курьерские. Станция была его вторым домом, где он познавал тайны железнодорожного ремесла. Полвека он отдал этому делу, и даже после выхода на пенсию продолжал работать, не представляя жизни без звука рельсов и гудков локомотивов.

С ранних лет он выделялся среди сверстников. Никто из детей железнодорожников не знал о поездах столько, сколько знал он. Победы в конкурсах приносили радость отцу и гордость родному городу. Железная дорога стала его судьбой.

Его уважали. Он мог бы занять высокие должности, но оставался верен станции и городу. Почётного Железнодорожника любили не только за выслугу лет, но и за бескорыстную преданность делу.

Стажёры, видя его издалека, спешно тушили папиросы, вытягивались в струнку. Он здоровался с каждым, пожимая руки. Для молодых железнодорожников он был воплощением идеала.

Свободные минуты он посвящал тому, что любил больше всего — наблюдению за поездами. Их было множество, и он провожал каждый взглядом, будто надеясь увидеть что-то или кого-то.

И, несмотря на льготу бесплатного проезда, он ни разу не воспользовался ей. Ехать было некуда, а, возможно, и некому. Даже в улыбке Почётного Железнодорожника всегда скрывалась грустинка, поселившаяся там много лет назад, в день их встречи.

Он помнил её, как вчера: её лёгкую походку, сияющую улыбку, золотые локоны. Помнил, как подал ей руку на перроне и как они, смеясь, разговаривали в вокзальном буфете. Она ждала пересадки, он — встречи, предвкушая, но зная, что она, вероятно, будет последней.

Почти полвека он провожал поезда, особенно пассажирские. И каждый раз в сердце теплилась надежда: может, этот поезд вернёт её.

Для встречи нужно было расстаться. И он верил, что однажды она снова выйдет из вагона, улыбнётся ему, и их пути вновь пересекутся.