Дело наблюдателя

Судебные заседания притягивали его так же, как гром привлекает молнии. Саймон Уэллс сидел в зале, едва заметный среди публики, с лицом, напоминающим маску без эмоций. Его интересовали только детали — показания свидетелей, ход мыслей адвокатов, ошибки, которые стоили обвиняемым свободы. На каждом заседании он делал пометки в своей чёрной записной книжке.

Саймон не был обычным слушателем. Он не приходил ради любопытства. Он изучал каждую трещину в системе, каждую лазейку, каждый способ, которым можно было бы избежать наказания или, наоборот, манипулировать законом. Он знал, как слова, интонации и даже паузы могут либо спасти человека, либо утопить его. И он готовился.

Каждое заседание приближало его к цели. Он изучал практику судов, анализировал ошибки преступников и следователей, выбирая идеальный метод. Ему нужна была безупречная стратегия. Всё ради одного преступления, которое он собирался совершить.

Система забрала у него всё. Отец Саймона, Уолтер Уэллс, был обычным человеком, механиком в небольшом городке. Он не был ни преступником, ни жертвой тёмных махинаций, просто оказался не в том месте, не в то время. Плохой адвокат, дыры в деле, несправедливость, и вот — человек, который никогда не переступал черту закона, получил пожизненное заключение за убийство, которого не совершал. Мать Саймона, уже больная, не выдержала удара и умерла через несколько месяцев после приговора. А отец... Отец был убит в тюрьме, когда в деле появились новые обстоятельства, грозившие разоблачением настоящего убийцы. Его убрали, чтобы он не смог дать показания.

Саймон был ребёнком, когда его мир рухнул. Он рос в детских приютах, а потом на улицах, учился выживать там, где закон был лишь словом, а справедливость — иллюзией. Он помнил всё. И теперь, спустя годы, он находился в этом зале суда, наблюдая, изучая, ожидая.

За ним тоже наблюдали. Мариса Винтерс, журналистка, писала цикл материалов о несовершенстве судебной системы. Она заметила Саймона ещё месяц назад, когда он сидел на одном из дел, но тогда не придала значения. Теперь же её профессиональное чутьё подсказывало, что за этим скрывается нечто большее.

— Кто этот парень? — спросила она у одного из судебных приставов. — Никто не знает. Он всегда молчит, всегда записывает. Мы думали, он просто студент.

Но Мариса сомневалась. Она начала следить за ним, фиксировать его маршрут, собирать информацию о его привычках. Однажды она попробовала заговорить с ним, но он вежливо, но сухо отмахнулся, сославшись на "учёбу".

Тем временем Саймон доводил свой план до идеала. Его целью стал Ронан Филдс, владелец сети элитных ювелирных магазинов. Филдс был уверен, что неприкосновенен, но Саймон знал правду. Именно его отец был подставлен в результате преступления, в котором замешан Филдс. Он нашёл записи, которые подтверждали его догадки. Теперь настало время рассчитаться.

Всё должно было произойти ночью, когда Филдс отправится за границу. Никаких свидетелей, никаких следов. Но в ту ночь, когда всё должно было произойти, Саймон понял, что что-то не так: взломать замки оказалось слишком лёгким делом, сигнализация отключилась с первого раза. Это казалось... слишком просто. Слишком легко для человека, который строил неприступные системы безопасности.

Он закончил дело, как и планировал, но по пути домой его начало грызть беспокойство.

На следующее утро он включил новости и увидел репортаж Марисы Винтерс.

— Минувшей ночью было предотвращено ограбление, — объявила она, стоя на фоне одного из магазинов Филдса. — Полиция была предупреждена заранее и смогла изъять улики прямо в момент преступления. Но самое интересное — это фигура предполагаемого преступника, который, по нашим данным, тщательно готовился к этому делу долгие месяцы. Источники подтверждают, что это один из тех, кто посещал практически все заседания суда...

Саймон сидел перед экраном, ошарашенный. Всё, что он так долго планировал, всё, что он считал своим козырем, оказалось выставлено напоказ. Ему никто не сообщил, но кто-то точно знал его намерения. Кто-то следил за ним, пока он сам наблюдал за другими.

И теперь игра только начиналась, ведь все эти годы он изучал систему, наблюдал за теми, кто легко её обходил, и готовился применить эти знания на практике.