На огромном складе хранились мысли. В зависимости от формы и содержания они размещались в колбах, ящиках, коробках – каждая на своем месте, пронумерованная и учтенная. Постоянно проводился их учёт, инвентаризация, аудит. Жидкие мысли хранились в закрытых колбах и бутылочках, закупоренных бутылках, порошкообразные и вообще сыпучие – в мешочках и пакетиках, в коробочках. Некоторые просто висели в воздухе. Другие содержались на различного рода носителях.
По содержанию мысли делились на категории: идеи, предложения, аргументы, доводы, соображения, постулаты, тезисы и пр.
Они были разного цвета и запаха. Некоторые были приятными, другие дурно пахли. Цвет их зависел от настроения, состояния здоровья – как физического, так и душевного: одни были рождены в бреду и в жару, и по форме, и по содержанию – были бредовыми. Иные отличались здравым смыслом, особенно – рождённые в трезвом уме, когда голова была холодной. Были среди них и логичные, рациональные, но и лишённые логики и рационала. Некоторые мысли были новаторские, инновационные, другие – морально устарели, и поэтому подлежали утилизации, переработке, пересмотру и одобрению либо опровержению, отрицанию и даже забвению. Они делились на тупые и острые, смешные и грустные, весёлые и печальные, конструктивные и деструктивные, способные ободрить или ввергнуть в уныние, лишающие сна и покоя или дарящие надежду и уверенность в себе, в завтрашнем дне, лёгкие и тяжелые – как по весу, так и по уровню их восприятия.
Мысли попадали на склад по разным причинам: одни из-за изобилия и даже избытка, когда головы их владельцев не в силах были вынести их количество, объём, содержание. Другие – по рекомендациям врачей, дабы избежать перегрузки мозга. Третьи – за ненадобностью. Четвёртые – из-за осуждения их владельцев, приведшие к жертвам и страданиям индивидуумов и массового населения. Пятые были отвергнуты или запрещены.
Были и другие поводы. Например, ускользнувшие или потерянные, ждавшие возвращения и повторного применения. Также, на складе находились мысли озвученные, сказанные вслух, услышанные и те, которые озвучены не были, но, тем не менее, нуждались в сохранении, наблюдении, ждавшие своего времени. Под наблюдением обычно находились скудные или истощённые, а также – запрещённые. Последние хранились в отдельном секторе, в более жёстких, нежели другие, условиях – в особом режиме, опасаясь их утечки, похищения и повторного массового распространения. Обычно это происходило после войн или массовых терактов, актов геноцида и пр., к которым привели преступные помыслы, умыслы. Тем не менее, их не уничтожали. Эти мысли подлежали длительному хранению в отдельном секторе, служившем своего рода «музеем мысли». В этом же музее хранились и другие мысли – изящные, элегантные, красивые, служившие эталонами, примерами для подражания, вдохновением.
В духе времени, мысли также делились по своевременности и вообще – по времени: были среди них современные и архаичные, дикие и культурные, временные или постоянные. Их складировали по наличию или отсутствию такта, нравственности, морали или, напротив, аморальности.
Иногда мысли возвращали владельцам – на время или на постоянное пользование. Владельцы же имели право передачи их другим, третьим лицам, право аренды, сдачи в прокат, наследования, продажи (как оптом, так и в розницу) и уничтожения. Они были собственностью, и ими распоряжались, как угодно. Во всех этих случаях мысли рано или поздно возвращались на склад и ждали своего времени. В том числе, когда у хозяев не было средств на содержание или реализацию замыслов. В некоторых случаях мысли подлежали уничтожению, и больше не возвращались на склад, равно как и не возвращались их владельцам.
Иногда наступал дефицит мыслей, и тогда их искали, обращались на склад, когда ничего не приходило в голову. Иногда их избыток требовал освобождения умов. Их сцеживали, а затем ими кормили, втюхивали и толкали, насильственным образом заполняли умы масс. Мысли можно было похитить, украсть. Особенно – незапатентованные или те, которые плохо лежали (на складе). Мысли были везде и повсюду. Это также было поводом попадания мыслей на склад. Мысли отлавливали на улицах, в местах массового скопления людей. Были и те, которые попали на склад временно, но остались там навсегда, осиротев или попав в отказ. Так или иначе, они больше не были востребованы, оказались ненужными. Некоторые просто выходили из оборота.
Временами на склад нападали, взламывали его, похищали идеи. Бывали и подлоги, в результате которых аудит выявлял, что одни были заменены по форме, другие – по сути, цвету, запаху и даже по вкусу – хорошему или дурному или просто страдали безвкусицей.
Поскольку складом управляли люди, имели место и утечки. А иногда, по халатности или забывчивости, мысли путались, пропадали. Некоторые, по этим же причинам, находились не на своём месте, и только своевременный и жёсткий аудит мог исправить ошибки, причиной которых служил исключительно человеческий фактор, вернуть мысли на место.
Но однажды была совершена неисправимая ошибка. Никто толком не мог объяснить, что послужило ей причиной – халатность, бестолковость или предумышленное преступление. Никто не помнил, да и не мог вспомнить. Склад сгорел. Дотла. И человечество лишилось мыслей, а с ними и способности мыслить, думать, рассуждать. Осмысленно или нет, оно просто вымерло, как когда-то мамонты или динозавры.
