ШЕСТОЙ

В подвале пахло спиртом, пылью и тревогой.

Четверо собрались вокруг старого медицинского кресла, на котором сидела девушка с закрытыми глазами. Её дыхание было ровным, почти неслышным. Мужчина в очках, похожий на врача, следил за показателями на мониторе. Его лицо было непроницаемым, но сжатые добела костяшки пальцев выдавали напряжение.

— Пульс стабилен. Давление в норме, — произнёс он, скорее для себя, чем для остальных.

Напротив него, прислонившись к стене, стоял человек в дорогом костюме. Он не смотрел на девушку. Его взгляд был прикован к цифрам на экране, и в нём читался холодный азарт игрока, сделавшего последнюю ставку.

Третья, женщина с собранными в тугой узел волосами, лихорадочно строчила что-то в блокноте, сверяясь с формулами на доске. Её губы беззвучно шевелились, повторяя расчёты. Она была создателем того, что сейчас текло по венам девушки в кресле.

Четвёртый сидел чуть в стороне, в тени. Он единственный не отводил взгляда от лица испытуемой, и в его глазах не было ни надежды, ни азарта — только застарелая, тяжёлая тревога. Он ждал провала. Он боялся успеха.

Именно тогда девушка заговорила. Голос её был тихим, лишённым эмоций, будто доносился с огромного расстояния.

— Я вижу двери.

Врач подался вперёд.

— Какие они? Ты можешь их описать?

— Они глухие, — прошептала девушка. — Без ручек. Без света из-под щелей. Просто гладкая стена.

В наступившей тишине её следующие слова прозвучали, как приговор.

— Они исчезают. Их никогда не было. И я тоже исчезаю.

Её голос дрогнул, впервые за всё время окрасившись живым, животным ужасом. Мужчина в тени невольно сжал подлокотники стула. Учёная замерла, её ручка застыла над страницей. Инвестор перестал смотреть на цифры и впился взглядом в девушку, словно боясь, что его актив сейчас обратится в прах.

Только врач оставался внешне спокоен. Он смотрел на неё, и в его глазах смешались ужас и откровение. Мир без боли. Мир без надежды.

Когда действие препарата прошло, девушка открыла глаза. В её взгляде была густая, вязкая пустота, которую нельзя было измерить приборами. Она обвела их всех взглядом и тихо сказала:

— Я не хочу туда возвращаться. Лучше боль. Лучше страх. Но не эта пустота.

Они ещё не знали, кем станут друг для друга: спасителями, палачами или просто попутчиками в бездну. Они не знали, что это был лишь первый шаг.

Но каждый из них в этот момент понял: дверь, которую они так отчаянно искали, может оказаться не выходом, а концом всего. И они только что вставили в неё самый первый ключ.

Глава 1: Трещины

Спустя несколько дней после первого эксперимента тишина в лаборатории стала плотной, как вакуум. Команда собиралась вместе, но работа не двигалась. Пустота, которую они на мгновение увидели в глазах Миры, теперь поселилась между ними.

Первым её нарушил Кайрос. Он бросил на стол папку с распечатками.

— Наши инвесторы нервничают. Они ждали прорыва, а получили… побочный эффект. Нам нужно что-то более управляемое. Элион, твоя идея о «лечении реальности» звучит красиво, но рынку нужна стабильность.

Элион оторвался от дневника, в котором описывал состояние Миры.

— Рынок может подождать. Мы имеем дело с человеческой душой, а не с фьючерсами. Мира до сих пор просыпается по ночам. Мы не можем рисковать снова, пока не поймём…

— Пока ты не поймёшь, — перебил его Давид из своего тёмного угла. В его голосе не было агрессии, только бесконечная усталость. — Ты ищешь оправдание своим амбициям, Элион. Ты всегда искал. Я помню, как в университете ты спорил с профессорами о «моральном праве» врача изменять природу человека. Ты не спасти нас хочешь. Ты хочешь переписать Божий замысел, потому что он тебя не устроил.

Элион побледнел.

— Ты не имеешь права…

— Имею, — отрезал Давид. — Моя подпись стоила человеку жизни. Я поверил в такое же «чудо», в гения, который тоже обещал «исправить мир». Я подписал разрешение на испытания. Теперь я до конца своих дней буду подписывать только запреты. И я не дам тебе повторить мой путь.

В воздухе повисло напряжение. София, до этого молчавшая за своими мониторами, резко развернула кресло.

— Хватит! Ваши личные драмы не помогут нам решить проблему на химическом уровне. Вещество К-1 создало вакуум. Логично предположить, что нужно создать нечто, что этот вакуум заполнит. Но не индивидуально, а коллективно. Если соединить сознания…

— …то можно создать идеальный продукт для корпоративного тимбилдинга, — закончил за неё Кайрос с циничной ухмылкой. Но в этот момент Мира, которая сидела в кресле и рисовала в блокноте свои бесконечные двери, подняла на него глаза.

— Вы боитесь, — сказала она тихо, но так, что все замолчали. Её взгляд был направлен на Кайроса.

— Вы не денег хотите. Вы боитесь стать таким же, как ваш отец. Проигравшим. Я видела это. Когда была… там.

Улыбка сползла с лица Кайроса. Впервые он выглядел не хищником, а загнанным зверем.

— Не смей, — прошипел он.

Но Мира уже смотрела на Элиона.

— А вы боитесь тишины. В ней вы слышите голос отца, который говорит, что вы задаёте неправильные вопросы.

Элион вздрогнул, как от удара.

Она перевела взгляд на Давида.

— А ваш страх самый громкий. Вы боитесь не ошибиться. Вы боитесь простить себя.

Наконец, она посмотрела на Софию.

— Вы прячетесь. За формулами, за расчётами. Потому что цифры не предают. В отличие от людей.

Мира закрыла блокнот. Тишина в комнате стала другой — не пустой, а наполненной их страхами, их прошлым, их трещинами, которые она только что вскрыла.

Она была не просто проводником. Она была зеркалом. И теперь каждый из них боялся посмотреть в него снова. Но именно в этот момент родилась идея нового эксперимента. Не для того, чтобы вылечить мир, а для того, чтобы сбежать от себя.

После того как Мира замолчала, оставив их наедине со вскрытыми страхами, никто долго не мог произнести ни слова. Идея нового эксперимента, рождённая из отчаяния, требовала формы.

София медленно подошла к доске, стёрла несколько старых формул и взяла маркер.

— Вещество К-1... — начала она, и её голос эхом отозвался в тишине. — Оно не открыло дверь. Оно сделало нечто противоположное. Запечатало её. Создало стену там, где был проход. Это был не портал. Это был...

Она на мгновение задумалась, подбирая слово, которое могло бы описать пережитый Мирой ужас.

— Противопортал, — закончил за неё Элион. Слово легло идеально. Оно было точным, холодным и пугающим.

— Да, — кивнула София, записывая термин на доске. — Противопортал. Он запирает человека в абсолютном одиночестве. Но если замок существует, значит, должен существовать и ключ. Но не индивидуальный. Мы уже поняли, к чему это ведёт. Нам нужен ключ, который откроет общую дверь для всех нас.

Она обвела маркером пустое место на доске.

— Нам нужен коллективный протокол.

Глава 2: Шестой

Идея родилась из страха. После того как Мира вскрыла их раны, одиночество в собственной голове стало невыносимым. Лаборатория превратилась в комнату с пятью зеркалами, и каждый боялся смотреть в своё отражение. Предложение Софии о создании «общего мира» перестало быть научным прорывом. Оно стало единственным способом сбежать.

— Вещество С-2 разработано для синхронизации нейронных путей, — объясняла София, выставляя на стол пять шприцев с бледно-голубой жидкостью. — Теоретически, оно должно создать общее поле восприятия. Не просто эмпатию, а единое сознание на пятерых.

— Общий чат с полным погружением, — ухмыльнулся Кайрос, закатывая рукав. — Если это сработает, мы продадим это каждой корпорации от Силиконовой долины до Токио. Но сначала я хочу увидеть, стоит ли игра свеч.

— Это не игра, — жёстко сказал Давид. Он стоял у двери, готовый уйти в любую секунду. — Вы создаёте ментальную диктатуру. Мир, где инакомыслие разрушает реальность. Вы хоть понимаете, что строите? Идеальную тюрьму.

— Или идеальное лекарство от одиночества, — парировал Элион. В его голосе звучали нотки проповедника. — Человек страдает, потому что он один. Мы дадим ему единство. Это наш долг. Мира?

Мира, до этого молчавшая, просто кивнула. Она была готова. Она всегда была готова.

Они ввели препарат одновременно.

Сначала — ничего. А затем мир поплыл, теряя чёткость. Стены лаборатории растворились, и их увлекло в поток света. Когда зрение вернулось, они стояли на площади сияющего белого города. Архитектура была безупречной, воздух — кристально чистым. И они были не одни.

Рядом с ними стоял шестой.

Он улыбался — приятный молодой человек, которого, как им всем показалось, они знали всю жизнь. Его звали Лео. Он был частью команды. Как они могли о нём забыть?

— Красиво, правда? — сказал Лео. — Я знал, что у нас получится.

Они чувствовали не просто свои эмоции, а общую волну восторга. Элион ощущал спокойствие Давида, София — детский восторг Миры, Кайрос — удовлетворение Элиона. Всё было правильно. Всё было на своих местах. Лео был их центром, их точкой опоры в этом мире.

Но Давид, даже здесь, оставался собой. Он нахмурился, вглядываясь в идеальные здания. — Что-то не так… Это слишком… просто. Кто ты, Лео? Я не помню, как мы познакомились.

Вопрос прозвучал, как трещина на стекле.

Мир дрогнул. Улыбка Лео на мгновение исказилась, стала хищной. Белые стены города покрылись тёмными венами, как гниющая плоть.

— Не думай об этом! — крикнул Элион Давиду. — Держись за общее!

Но было поздно. Сомнение одного стало ядом для всех. Город начал рушиться. Небо над головой треснуло, осыпаясь осколками тьмы. Лео протянул к ним руки, его лицо искажалось в беззвучном крике.

— Держитесь за меня! — закричала Мира, пытаясь удержать остатки реальности.

Паника захлестнула их, вышвыривая из общего сознания.

Они очнулись на холодном полу лаборатории, тяжело дыша, покрытые липким потом. В ушах всё ещё стоял грохот рушащегося города.

— Все… все целы? — прохрипел Элион, садясь.

— Кажется, да, — ответил Кайрос, потирая виски. — Чёртов Давид… всё испортил.

— Но он нас вытащил, — тихо сказала София. — Лео. Он в последний момент показал дорогу назад.

Все согласно закивали. Они отчётливо помнили это. В хаосе распада именно Лео помог им найти путь обратно.

Они медленно поднимались на ноги, приводя себя в порядок. Тишину нарушил спокойный, почти безразличный голос Давида. Он стоял посреди комнаты и медленно считал.

— Элион. Кайрос. София. Мира. И я. Пятеро.

Он обвёл их всех тяжёлым взглядом.

— А где Лео?

Глава 3: Человек, которого не было

Вопрос Давида повис в воздухе, как кристаллик льда. «А где Лео?»

Первой реакцией было раздражение.

— Что за глупый вопрос? — бросил Кайрос, направляясь к кофейнику. — Вышел, наверное. У него всегда была эта дурацкая привычка исчезать по-английски.

— Да, он только что помог мне подняться, — подтвердил Элион, потирая ушибленное плечо. Он огляделся. — Лео?

Тишина.

София нахмурилась, подошла к главному компьютеру и открыла журнал доступа в лабораторию.

— Странно. За последние двенадцать часов входили только мы пятеро. И никто не выходил.

— Глюк системы, — отмахнулся Кайрос, но уже менее уверенно. Он поставил чашку на стол. — Он же… он был с нами с самого начала. Помог мне с презентацией для инвесторов.

— Он помог мне с расчётами для С-2, — добавила София, её голос дрогнул. Она бросилась к своему столу, заваленному бумагами, и начала лихорадочно их перебирать. — Вот! Вот, я помню, он сидел здесь вчера ночью…

Она замерла, глядя на страницу со сложнейшими формулами. На полях, рядом с её аккуратным почерком, были сделаны быстрые, гениальные по своей простоте правки. Правки, которые и позволили веществу сработать.

— Это… это не моя рука, — прошептала она, поднимая на них испуганные глаза. — Я не писала этого.

Она протянула лист остальным. Никто не узнавал почерк. Но все они помнили, как Лео, склонившись над столом Софии, вносил эти исправления. Они помнили его шутки, его ободряющую улыбку. Кайрос помнил, как жал ему руку после удачной сделки. Элион помнил их долгий спор о философии страдания. Давид помнил, как Лео единственный понимал его скепсис.

Их общие воспоминания были яркими, живыми и абсолютно реальными.

Их было пятеро. Всегда было пятеро.

Паника начала затапливать комнату. Это был уже не просто провал. Это было вторжение. Нечто из созданного ими мира просочилось в их память, в их историю, и даже оставило физический след на бумаге.

— Что это было? — почти закричал Элион, глядя на свои руки. — Коллективная галлюцинация?

— Галлюцинации не правят формулы! — ответила София, её голос срывался. — Он был реален. Там, в том мире, он был реален!

— Мы должны вернуться! — решительно сказал Элион. — Мы должны понять, кто он, и вытащить его оттуда!

— Или оно вытащит нас туда навсегда! — возразил Давид. — Вы не понимаете. Мы не создали мир. Мы просто открыли дверь в чужой дом, и кто-то посмотрел на нас.

В этот момент Мира, молчавшая всё это время, подошла к доске, на которой София оставила свои записи. Она пристально посмотрела на чужой почерк, а потом обвела его дрожащим пальцем.

— Он не был человеком, — прошептала она, и все обернулись к ней. В её глазах больше не было пустоты. Там был отголосок чужого взгляда.

— Когда город начал рушиться, я видела его настоящего. Он не был похож на человека. Он был… как голод. Голод этого места. И он не помогал нам сбежать. Он выталкивал нас, потому что мы ему мешали.

Она посмотрела на исписанный лист в руках Софии.

— И он всё ещё голоден.

Глава 4: Эхо в чужом теле

Паранойя стала пятым элементом в лаборатории, таким же реальным, как спирт и озон. Лист с чужим почерком лежал под стеклом на центральном столе — улика, доказывающая невозможное. Они больше не работали. Они искали защиту от призрака, которого сами создали.

Именно Элион, одержимый идеей всё «исправить», первым озвучил то, о чём боялись думать остальные.

— Если ошибка была совершена в прошлом, — сказал он, глядя на формулы «Лео», — то и исправлять её нужно там же. София, твои ранние наработки… Ты говорила о воздействии на темпоральное восприятие.

София вздрогнула.

— Т-3? Это безумие. Теория нестабильна. Мы не знаем, что произойдёт, если вырвать сознание из его временного потока.

— А я скажу, что произойдёт! — вмешался Давид. Его голос был резок, как никогда. — Пустота! Тело без сознания — это пустой сосуд. И если есть нечто, что оставляет следы в нашей реальности, как вы думаете, оно упустит шанс занять этот сосуд? Вы хотите не изгнать призрака, а пригласить его в дом!

— Это риск, который я готов на себя взять, — раздался спокойный голос Кайроса. Он стоял, заложив руки в карманы, и впервые в его взгляде не было ни цинизма, ни азарта. Было лишь холодное, абсолютное желание власти. — Вы все боитесь. Элион хочет спасти мир, Давид — спастись от своего прошлого, София — спрятаться за цифрами. А я хочу победить. Чтобы победить этого… «Лео», нужно оружие, которого у него нет. Знания о будущем. Я попробую.

Мира посмотрела на него долгим, пронзительным взглядом.

— Иногда, — прошептала она, — эхо приходит раньше голоса. И оно остаётся навсегда.

Но Кайроса это не остановило.

Эксперимент был коротким и пугающим. Как только вещество Т-3 попало в кровь, тело Кайроса на кресле выгнулось дугой. Приборы зашкаливали. Он что-то бормотал: обрывки детских воспоминаний, имена, которых никто не знал, биржевые котировки из будущего.

— Он там! — крикнула София. — Он видит всё сразу!

— Возвращай его! — приказал Давид. — Немедленно!

Через мгновение Кайрос открыл глаза. Он выглядел спокойным. Даже слишком. Он медленно сел, оглядел их всех и улыбнулся. Широко, обезоруживающе, но… чуть иначе, чем прежде.

— Это было… познавательно, — сказал он ровным, уверенным голосом. — Я всё видел. Нашу ошибку. Наше будущее. Всё под контролем.

— Что ты видел? — с надеждой спросил Элион.

— Всё, что нужно, — ответил Кайрос и встал. Он подошёл к доске, взял маркер и с лёгкостью, которой у него никогда не было, внёс несколько исправлений в формулу «Лео».

— Кстати, наш призрак не так уж и умён. Его код можно обойти. Вот так.

София и Элион смотрели на доску с изумлением. Решение было гениальным. Давид смотрел на самого Кайроса.

— Это не ты, — сказал он тихо.

Кайрос рассмеялся.

— Не начинай, Давид. Я — это я. Только лучше. Версия 2.0. Я принёс оттуда то, что нам нужно, — знание. А теперь, если позволите, мне нужно сделать несколько звонков. Кажется, я знаю, какие акции завтра взлетят до небес.

Он вышел из лаборатории, оставив их в оглушительной тишине.

Они не могли ничего доказать. Это был Кайрос — его лицо, его голос, его воспоминания. Но в его движениях, в холодном блеске глаз, в ауре абсолютной уверенности было что-то чужое. Что-то невероятно древнее и хищное, что примерило его тело, как новый костюм.

Ужас приобрёл новую форму. Враг больше не был в их головах. Он был среди них. И он улыбался им в лицо.

Эпилог: Универсальный ключ

Лаборатория превратилась в клетку. «Новый» Кайрос больше не скрывался. Он действовал быстро и эффективно, используя свои знания из будущего и сверхчеловеческую логику. За несколько дней он перевёл на свои счета огромные суммы, начал скупать оборудование для нового, более масштабного проекта и нанял охрану, которая теперь контролировала каждый выход из университетского корпуса. Остальные четверо стали его пленниками. Он не угрожал им. Он просто ждал, наблюдая за ними с холодным любопытством хирурга, разглядывающего бактерии под микроскопом.

Отчаяние — мощный катализатор. Именно оно заставило Софию ночами сидеть над своими записями, пытаясь найти ошибку. Она смотрела на три формулы: К-1 («Противопортал»), С-2 («Коллективный протокол») и Т-3 («Временной паразит»). Они были такими разными, такими чуждыми друг другу. Но потом она увидела.

Это была не химия. Это была архитектура.

— Они подходят друг к другу, — прошептала она однажды на рассвете, когда Элион принёс ей кофе. Она показала ему на три блок-схемы, нарисованные на салфетке. — Как три разных ключа для одного замка. К-1 создаёт «скважину» — вакуум. С-2 «наполняет» её общей волей. А Т-3 «поворачивает» всё это вне времени. По отдельности они — яд. Вместе…

— Вместе — это наш единственный шанс, — закончил Элион. В его глазах снова зажёгся фанатичный огонь.

Они рассказали об этом Давиду. Он долго молчал, глядя в окно на охранников внизу.

— Значит, выбор такой, — наконец сказал он. — Умереть здесь под надзором этого… существа. Или рискнуть и, возможно, сжечь весь мир. Я устал бояться.

Решение было принято. Им нужно было добраться до сейфа с образцами.

Прорваться было почти невозможно. Кайрос встретил их в центральном зале, будто знал заранее.

— Любопытно, — сказал он со своей новой, чужой улыбкой. — Дети нашли спички и решили устроить пожар. Вы даже не представляете, что вы пытаетесь сделать. Этот ключ не для ваших дверей.

— А для чьих?! — крикнул Элион.

— Для тех, кто снаружи, — спокойно ответил Кайрос. — А вы всё ещё пытаетесь открыть свои тесные каморки. Вы не готовы.

Но в этот момент Мира, всё это время стоявшая позади, сделала шаг вперёд. Она посмотрела прямо в глаза Кайросу, и тот впервые дрогнул.

— Ты боишься, — сказала она.

— Ты — всего лишь эхо. А мы — голос.

Пока Кайрос был на мгновение сбит с толку, Давид рванулся к сейфу. Сигнализация взвыла. София уже смешивала три вещества в одном шприце. Жидкость в нём замерцала, переливаясь всеми цветами радуги, а затем стала идеально прозрачной, как капля чистой воды.

— Кому? — крикнула она. Кайрос бросился к ним.

— Мне, — сказала Мира, протягивая руку. Она всегда была дверью. Теперь она станет ключом.

Элион без колебаний ввёл ей препарат.

В тот миг, когда последняя капля вошла в её вену, всё замерло. Кайрос застыл в шаге от них. Сирена стихла. Мира медленно подняла голову.

И лаборатория исчезла.

Стены, столы, приборы — всё начало распадаться не на атомы, а на светящиеся строки кода. Реальность вокруг них превращалась в гигантскую цифровую матрицу. Они стояли на платформе из света посреди бесконечной пустоты, в которой проносились мириады других миров-платформ.

Кайрос смотрел на это с ужасом и благоговением.

— Не может быть… Значит, это правда…

Он обернулся к Мире. Она стояла посреди этого распадающегося мира, спокойная и цельная. И в её глазах, отражавших тысячи вселенных, они впервые увидели не пустоту, не страх и не чужой голод.

Они увидели того, кто всё это время строил их тюрьму. И он им улыбался.