Триптих «Фотограф-Кутюрье». Часть I: Негатив памяти

В студии царил полумрак, пахло не химикатами, а дорогим парфюмом и озоном. Пространство было задрапировано тяжелыми портьерами, а вдоль стен стояли огромные зеркала – от пола до потолка. Вместо штативов — изящные манекены, держащие вспышки.

Мастер, одетый в безупречный костюм-тройку графитового цвета, поправил тонкие кожаные перчатки. Он никогда не носил утилитарных жилеток; он был кутюрье, который кроит не ткань, а реальность.

Напротив него сидел клиент — богатый вдовец, чьё лицо было изрезано морщинами скорби. 

— У меня ничего не осталось, — голос мужчины дрожал. — Пожар забрал всё. Альбомы, портреты, даже файлы в облаке. Я забываю её лицо. Я хочу, чтобы Вы вернули мне её.

Мастер кивнул и надел умные очки. Это была не просто оптика, а сложнейший нейроинтерфейс. — Закройте глаза, — тихо скомандовал он. — Вспомните её. Не пытайтесь увидеть фото, вспомните ощущение присутствия.

Мастер видел то, чего не видел никто другой. Очки улавливали сигналы мозга клиента, вытягивая образы из гиппокампа и проецируя их в виде световой голограммы прямо в темноту студии. Сначала это было размытое пятно. Мастер поднял руку и начал «шить». Он поправлял пальцем луч света, словно складку на платье, убирал «шум» истерики, добавлял резкости. Он кроил образ из обрывков памяти, пока перед ними не соткалась из света прекрасная девушка — улыбающаяся, живая, полная любви.

— Теперь, — Мастер снял очки и взял в руки тяжелый, инкрустированный перламутром плёночный фотоаппарат — мы должны это заземлить. Цифра эфемерна, как и память. Только серебро в эмульсии сделает её вечной.

Вдовец открыл глаза и зарыдал, глядя на сияющую проекцию. 

— Она идеальна... Именно так она смотрела на меня в нашу последнюю встречу...

Щелчок затвора прозвучал как финальный стежок иглы. Вспышка на мгновение ослепила обоих.

Клиент ушел через десять минут, прижимая к груди еще влажный снимок, оставив на столе чек с внушительной суммой. Он наконец обрёл покой.

Мастер остался один. Он снял умные очки, аккуратно протёр линзы и медленно поднёс к свету негатив, оставшийся у него. Он долго смотрел на него, а затем тяжело вздохнул и набрал номер полиции. Плёнка, в отличие от услужливой памяти клиента, бесстрастно зафиксировала то, что мозг вдовца пытался вытеснить: в отражении зрачков «любимой» отчётливо виднелся занесённый над ней топор.