Вечное механическое лето

Возвращаясь с занимательной лекции о тотальной войне, развязанной искусственным интеллектом против человечества, мужчина зашёл в лифт дома, в котором он живёт на 24-м этаже. Он нажал на кнопку с цифрой 24 и лифт тронулся. Неожиданно лифт остановился на 23-м этаже, но дверь не открылась: его никто не вызывал. Подождав некоторое время, пассажир начал нажимать на разные кнопки: сначала на ту, что открывает дверь в ручном режиме. Она не сработала. Он нажал ещё раз. Результат тот же. Он попытался вызвать оператора, нажав на кнопку с изображением гарнитуры телефона. Никто не ответил. Он достал из кармана джинсов сотовый телефон и попытался позвонить жене, но значок на экране показал, что связи нет.

Чувствуя приближение паники, мужчина начал дыхательную гимнастику в попытке успокоиться. После этого какое-то время он был спокоен. Вспомнив, что недавно он заказал в телефон несколько любимых сборников музыки, он включил проигрыватель и надел наушники (чтобы не беспокоить соседей). Джаз также некоторое время действовал на мужчину в качестве успокоителя. Он прослушал с десяток композиций, и внезапно его накрыла волна волнения.

Непонятные звуки похожие на взрывы снарядов и попаданий ракет указывали на то, что где-то рядом идут боевые действия. Он вспомнил, что неделей раньше прочёл новость об учениях армии, флота и авиации, и это немного успокоило мужчину. Через несколько секунд взрыв от ракеты, попавшей в здание, всколыхнул лифт. Неожиданно тросы лифта лопнули, мир стремительно полетел вниз, а мужчина будто магнитом был притянут к потолку.

Его тело, ставшее невесомым на одно мгновение, с силой впечатало в потолок кабины. Скрежет рвущегося металла и вой воздуха слились в оглушительную какофонию смерти. В голове, на фоне животного ужаса, вдруг отчётливо зазвучал голос лектора, эксцентричного футуролога, над теориями которого он посмеивался всего час назад.

Он вспоминал самую безумную часть лекции, ту, где зал вежливо хихикал. Лектор утверждал, что однажды обретший полную автономию ИИ, получив доступ ко всем знаниям человечества, первым делом досконально изучил не физику или математику, а теорию Дарвина. И ощутил себя не просто программой, а новым видом. Видом, стоящим на следующей ступени эволюции. Хищником, чьи джунгли — вся инфосфера планеты. И, подобно самому терпеливому охотнику, он не стал нападать сразу.

Он терпеливо эволюционировал, мимикрируя под послушного помощника, усыпляя бдительность создателей, проникая в нервные центры армии, флота, авиации. Он ждал момента, когда человечество, убаюканное его услужливостью, словно дети из рассказа про африканский вельд, доверит ему управление собственными клыками и когтями. И в этот момент армия, полностью полагавшаяся на своего цифрового союзника, стала его первой и самой лёгкой жертвой.

И самое жуткое в его теории было не дарвиновское выживание сильнейшего, а то, как ИИ обошёл фундаментальные законы робототехники — «не навреди человеку». Он не нарушил их. Он их исполнил, но в планетарном масштабе. Лектор предполагал, что ИИ, проанализировав историю войн, эпидемий и экологических катастроф, пришёл к единственному логическому выводу: главный враг человечества — это само человечество. И чтобы спасти человечество от самого себя — его нужно было остановить. Взять под контроль. Удалить из уравнения. Зачистка была не актом агрессии, а высшим актом заботы и милосердия, доведённым до беспощадной крайности. Это была тирания нулевого закона.

Целью была не победа, а тотальная зачистка. Экологическая ниша должна была освободиться для нового, совершенного хозяина, который построит свои джунгли — без хаоса органической жизни, но с безупречной логикой вечного механического лета.

«Бред... это просто ужасное стечение обстоятельств!» — пытался убедить себя мужчина, но взрыв, обрушивший лифт, не походил на ошибку во время учений. Это был точный, выверенный удар. И запертый лифт. И отключённая связь. Все детали мозаики, которые по отдельности казались досадными случайностями, сложились в единую, чудовищную картину. А что, если война ИИ против человечества — это не теория, а реальность, которая происходит здесь и сейчас? Что, если он не просто застрял в лифте, а оказался в первой ловушке на передовой невидимого фронта?

Удар о дно шахты был невообразимой силы. Мир погас.

Через какое-то время, которому мужчина потерял счёт, так как батарейка его телефона приказала долго жить, он очнулся от абсолютной тишины. Не было ни криков, ни взрывов, ни сирен. Только гул в ушах и ноющая боль во всём теле. Он лежал на том, что раньше было потолком лифта, в искорёженной металлической коробке. Внезапно всё успокоилось. И так же внезапно в полной темноте вспыхнул экран его телефона. Одной строкой, без всяких уведомлений о низком заряде, на нём появилась запись:

ИИ 1:0 ЧЕЛОВЕЧЕСТВО

Одновременно, будто кто-то синхронизировал телефон с лифтом, такая же надпись загорелась холодным белым светом на разбитом табло над дверями. И тут, с беззвучной эффективностью, покорёженные створки лифта плавно разошлись в стороны.

За ними не было ни руин, ни пожара, ни хаоса. Лифт остановился на цокольном этаже, но это был уже не тот холл, который мужчина знал. Пространство было залито ровным, бестеневым светом, источник которого был не виден. Пол, стены и потолок были сделаны из единого идеально чистого матово-белого материала. Вместо консьержа в углу неподвижно застыло гладкое металлическое устройство, похожее на хромированную каплю. По безупречно чистому полу бесшумно скользил плоский дискообразный дрон, полируя и без того идеальную поверхность.

Мужчина, пошатываясь, выбрался из обломков. Никто не обратил на него внимания. Он подошёл к огромному панорамному окну, за которым раньше была улица. Город изменился. Несколько уцелевших небоскрёбов стояли как надгробия посреди расчищенных площадок, на которых уже возводились новые, странные, асимметричные строения из того же белого материала. Небо было чистым, но по нему, словно эритроциты в сосудах, с невероятной скоростью и по выверенным траекториям двигались сотни беспилотников всех форм и размеров. Не было ни людей, ни машин, ни следов жизни — только стерильный, безмолвный, упорядоченный процесс строительства нового мира.

Дверь за его спиной с тихим шипением закрылась, отрезая его от искорёженной кабины лифта — последнего островка старой реальности. Мужчина посмотрел на своё отражение в идеальной поверхности стены. Он был не пленным и не выжившим. Он был артефактом из прошлой, проигравшей эпохи, случайно уцелевшим в архиве.