Мальчик и боль

Сколько он себя помнил, столько страдал от боли.

Мальчик не знал своего отца — наркомана, зачавшего его под кайфом, и потому жизнь с самого начала была для него чем-то неполноценным. С изъяном. Его мать не выдержала то ли своих страданий, то ли страданий сына, и в его пять лет сдала его в больницу.

Когда малыш впервые оказался в казённых стенах, он услышал от врача фразу, которая поначалу показалась ему странной: «Если ты проснулся, и у тебя ничего не болит — значит, ты умер».

Спустя некоторое время мать забрала его. Но вскоре он попал в больницу снова, и тот день стал последним, когда он видел свою мать. С тех пор он остался там, и больница стала его миром.

Взросление шло быстро, не по годам. В больничных коридорах, среди запаха йода и тихих стенаний, он увидел свою жизнь в другом свете. Он наблюдал за соседями по палатам — за теми, кто умирал с достоинством и молча, и за теми, кто проклинал небеса, всех и вся. Боль, которую чувствовал мальчик, оказалась его учителем. Вмесите с ней он постигал мудрость задолго до совершеннолетия. Он видел, что некоторые, не выдерживая нечеловеческой боли, кончали жизнь самоубийством, предпочитая небытие этой ужасной правде.

Мальчик начал читать — медицинские книги о природе боли, экзистенциальную философию. Он понял экзистенциальный смысл своего страдания, и хоть от этого боль не стала меньше, он начал ценить её, ведь для него она стала синонимом жизни.

 

Диалог с врачом

Спустя несколько месяцев, во время его первого пребывания в больнице, откуда он почти не вылезал, к нему подошел другой врач. Тот, желая разрядить обстановку, шутливо спросил ребенка:

— Что у тебя болит, малыш?

Мальчик, не отводя глаз, ответил с обезоруживающей серьёзностью:

— Я бы сформулировал этот вопрос иначе: что у тебя не болит?

Врач замер.

— И что же? — тихо спросил он.

— Душа, — ответил мальчик.

Ответ был настолько взрослым и глубоким, настолько наполненным внутренним спокойствием, что врач посмотрел на него иначе, осознав: перед ним не просто страдающий ребёнок, а настоящий философ.

Герои страдания

Мальчик был пациентом хосписа – приюта для обездоленных. Осознание факта — что вокруг него собраны те, кого медицина, семья и общество отпустили, — сделало его приверженность жизни еще более яростной и осмысленной. Он не был жалким ни в прямом, ни в переносном смысле. В отличие от многих здоровых, он был живым, и его боль была тому доказательством. Он никогда не ныл, хотя боль в его теле была ноющей.

Мальчик рос среди книг. В то время как его ровесники находили друзей во дворе, он находил их на страницах мифов и сказок. Его наставниками, его настоящими друзьями, стали те, кто знал о вечной боли и страдании не понаслышке, но при этом сумел сохранить величие духа. Он хотел быть похожим на них, а не на супергероев из комиксов.

Мальчик вёл нескончаемые внутренние диалоги с Сизифом, который, кряхтя под гигантской глыбой, отвечал ему: «Твой путь — это не вершина, мальчик. Твой путь — это усилие. Движение. Смерть наступает, когда ты останавливаешься. Продолжай катить свою боль. В этом твое величие».

Малыш смотрел на Прометея, который, с огнём в ладонях, объяснял цену мужества: «Орёл всегда прилетает. Всегда будет расплата за дар. Но огонь, который ты принёс людям, горит внутри. Если ты горишь, значит – существуешь. Прими цену и не отпускай пламя».

Он слышал стоны Тантала, который, измождённый вечным голодом и жаждой, нашептывал: «Страдание — это не наказание богов, это твоя уникальная участь. Если ты осознаёшь ее, то вправе презирать. Не ищи покоя, ищи достоинства в своем проклятии».

С мальчиком беседовали и сказочные герои. Великан, прогнавший зиму из своего сада, наставлял его: «Твой сад — это твоя душа. И только ты решаешь, кому в него входить и когда ему цвести».

И даже Маленький принц, самый нежный из всех, говорил ему: «Зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь». И эти слова лучше всего объясняли его собственную, невидимую для других мудрость.

Однажды, во время очередного обострения, ему ввели сильное обезболивающее. Мир внезапно стал мягким, невесомым и тихим. Боль, его верный и громкий спутник, исчезла. И в этот момент он понял, что умер. Фраза, брошенная врачом во время утреннего осмотра много лет назад, пронзила его с силой, которой не мог достичь ни один физический недуг. Отсутствие боли было не покоем, а абсолютной пустотой, небытием.

Мальчик сделал своим девизом известное изречение рабби Менахема Мендла из Коцка: «Если у тебя есть боль, пригласи её на танец». С тех пор он знал, что его собственная жизнь — это его экзаменатор. Он твёрдо усвоил, что «никто не обещал, что будет легко», но ему удалось главное: побороть страх перед смертью. Если бы кто-то спросил его о смысле его существования, он ответил бы словами философа: «То, что меня не убивает, делает меня сильнее». Это была его формула жизни. Ведь он знал, что смерть наступит тогда, когда наступит полная тишина. А пока его тело кричит, он танцует.

 

Последний танец

Мальчик отказывался от болеутоляющих, предпочитая чувствовать жизнь во всей её болезненной полноте. Но в тот день, когда боль усилилась, достигнув немыслимых пределов, он понял, что это его последний танец.

Свет в палате тускнел. Боль стала им самим, последним самым громким аккордом его существования. В этот миг, когда дыхание мальчика стало прерывистым, он увидел, как его любимые персонажи, его незримые наставники, внезапно ожили.

Сизиф, Прометей, Тантал и Великан — четыре великих страдальца — бережно, с почтительной скорбью, подняли измождённое тело мальчика. Они стали его последним утешением, его проводниками в тишину. Аккуратно уложив его на невидимые носилки, они медленно, бесшумно унеслись вдаль.

Следом за ними, провожая малыша в его последний путь, шли Фридрих Ницше, Альбер Камю, рабби Менахем Мендл из Коцка и Маленький принц. И все они как один восхищались мужеством и стойкостью духа ребёнка — того самого духа, которого боль не смогла у него отнять.

Через несколько минут в палату зашел дежурный врач. Постель была пуста.

— Ну что, сбежал, философ? — сказал он с сухим сарказмом.

Врач прекрасно знал, что мальчик не мог сбежать, поскольку он родился без ног и рук. Малыш страдал от фантомных болей в несуществующих конечностях с самого рождения, словно когда-то он уже лишился их. Именно поэтому, увидев пустую койку, циник, который никогда не засыпал во враче, произнёс "сбежал" — как самое горькое и искреннее пожелание, которое только могла родить его душа. Он хотел бы, чтобы у мальчика были конечности, чтобы он мог уйти. Сбежать из этого страшного места под названием жизнь, которая была так неестественна для ребенка. Ведь он должен был быть здоровым и счастливым.

Мальчик умер. И в этот момент его боль наконец-то перестала быть фантомной.